Когда я открываю глаза, доктор стоит рядом. Не успеваю сообразить, что произошло, переворачиваюсь на другой бок и прижимаю колени к груди. В голове проплывают кадры вчерашнего дня, и тогда я наконец вспоминаю, что произошло. Голова гудит от воспоминаний.
Впервые чувствую себя отдохнувшим: так давно не спал без дурацких сновидений и страха.
- Доминик, у тебя была тяжелая жизнь, но теперь мы предлагаем тебе отдых.
- Единственный отдых для меня - это смерть.
Губы непроизвольно складываются в улыбку, и я не могу сдержать смех.
- Слишком много предложений, из-за которых я так часто попадаю в плен.
- Ты не умеешь выбирать союзников, Ник.
Я киваю, но все не могу перестать улыбаться.
- Идем за мной.
Мы снова выходим в хромированный коридор и пробираемся сквозь толпу ученых. Миллингтон машет им, они изредка кивают, ничего не отвечают и проходят мимо, вжав голову в плечи.
Пункт назначения - просторный кабинет, уставленный стелажами с книгами.
- Вот что я хотел тебе показать.
Он протягивает толстую папку в кожаном переплете. Я раскрываю ее и вижу на первой странице личное дело Адрианы Скай. Фотография, на которой поникшие глаза и ни тени улыбки в них. Имя, которое обжигает мне глаза. Дыхание перехватывает. Хватаюсь за край стола, пытаясь не упасть.
- Доминик?
- Я хочу уйти.
Пячусь к выходу. Не могу смотреть на это мертвое лицо с фотографии.
- Ник...
В голову хлещет кровь, череп раскалывается от боли. Я не могу...
(прекратите это)
...дышать.
Воздуха не хватает. Мир переворачивается... снова встает на свои места... снова переворачивается.
Я теряю контроль, теряю себя. Вокруг темнота, она искривляется разноцветными кругами, они переливаются, крутятся, к горлу подкатывает тошнота. Это единственное, что я чувствую, и больше ничего. Я кричу... во все горло, но ничего не слышу. Ничего не чувствую, но меня уносит.
Бег. Я бегу. Я не контролирую свое тело. Оно больше не принадлежит мне.
Затишье перед бурей.
Штамм как бомба замедленного действия. Он победил.
Доминика Роджерса больше не существует.
Я падаю в черную пропасть и сквозь темноту слышу крики. Но кричу не я.
Больше не я.
Эпилог
- Война - она как любовь. Бессмысленна и беспощадна.
Сладкий голос из головы светится ярким образом. Она склоняется надо мной. Ее красные кончики темных волос щекочут мое лицо, а ее запах, вечный неизменный запах, поглощает меня полностью.
- Ты все еще любишь меня?
Доминик.
Она зовет, но я не отзываюсь. Наслаждаюсь ее ароматом и схожу от него с ума.
«Не уходи. Прошу тебя».
Но она уходит. Красные волосы блекнут и расплываются в темноте, взрываются светом и становятся длинными, белыми, прямыми. Лицо расплывается и приобретает более резкие очертания. И посреди него - шрам.
- Любовь - она как война, Ник. Бессмысленна и беспощадна.
Кассандра нервно усмехается в своей излюбленной манере.
- Ты муха. Ты чертова муха.
Она смеется так естественно, так реалистично, что я не сразу понимаю, что мухой называл себя сам. Я вздрагиваю и ловлю губами воздух, которого не хватает. Открываю глаза и не вижу никого из них.
Вокруг пустота. Пыль. Обреченность.
Грязная мостовая Нью-Бриджпорта, и я лежу на холодной каменной плитке. Никого вокруг. Как же я здесь оказался? Что стало с Миллингтоном? Как я выбрался из базы IDEO? Все скрыто от меня. Штамм отступил и занял оборону в подсознании. Кажется, отныне я не могу не только повлиять, но и увидеть то, что творит мое альтер-эго.
Поднимаюсь на ноги, преодолевая чудовищную боль. Мышцы ватные, не слушаются и ноют. Лицо разбито, руки саднит от царапин. На моей одежде кровь, много крови, но я не знаю, кому она принадлежит.
Вокруг никого. Улицы пустые. Я бреду по ним и не вижу ни единого признака былой цивилизации. Мертвый город, мертвый я. Мы как будто нашли друг друга после долгих скитаний.
Мне так хочется умереть здесь.
Я добираюсь до своего старого убежища и падаю на колени перед дверью: силы покидают. Заползаю внутрь, спускаюсь в подвал и кутаюсь в старое пыльное одеяло. Меня знобит. Ничего не понимаю, ничего не чувствую.
Здесь ничего не изменилось.
Ковыляю к полкам с консервами, вскрываю банку со сладкими фруктами. Груши или персики, точно не знаю и не могу разобрать вкуса. Желудок урчит, по подбородку стекает липкий сироп.
Банка опустошается, я снова заворачиваюсь в одеяло и засыпаю.
*** Я больше не вижу снов. Никаких воспоминаний.
День за днем проходит здесь, в городе-призраке. Я хожу по опустевшим домам и собираю брошенные вещи. Еды практически не осталось, люди до последней крошки забрали ее с собой. Поэтому я собираю книги.