Таблетки больше не помогали.
Маргарет держалась и не рассказывала сестре о настоящих направлениях ее работы и уж тем более не упоминала о том, что все, что творилось с ее телом – побочный эффект. «Сверх-вирус» Маргарет испытывала на самой себе и не могла подумать о том, что сама же станет очагом заражения в лаборатории Глендейл.
Она отказалась от предложенной работы и еще полгода прожила в затворничестве, пока не получила письмо Мелиссы с ужасающими данными о том, что лабораторные животные стремительно умирают от неизвестного вируса. Маргарет поняла все, что натворила и больше не могла ждать. Она попросила сестру приехать в срочном порядке, и уже тогда рассказала ей все. Маргарет не была лучшей матерью, но поведав сестре о том, что произошло за семь лет, умоляла ее забрать девочку и уехать куда-нибудь далеко, подарив ей настоящую спокойную жизнь. Она знала, что Мелисса не могла иметь собственных детей, а маленькая Белль имела право на счастливое детство.
Но что же тогда было с самой девочкой?
Она всегда была совершенно одна, у Белль не было друзей, и она любила бродить по берегу озера, хотя на дворе стоял декабрь и ходить туда запретила мать. Изабель знала, что на другом берегу живут их соседи, что их фамилия звучит как небо, а у мальчика примерно ее возраста очень выразительные глаза и непривычно длинные ресницы. Она знала, что стоит ей захотеть с ним заговорить, она не найдет слов. Она никогда не находила слов для других людей.
Все слова оставались при ней.
Но они все равно играли вместе в салки, бегая по берегу озера, но не говоря ни слова. Просто обмениваясь взглядом, улыбками и смехом.
В тот день Маргарет поцеловала дочь перед сном, что оказалось так непривычно, а утром испекла самый вкусный в ее жизни яблочный пирог. Пока Изабель наслаждалась лучшим днем в своей жизни, он постепенно превратился в худший.
Маргарет сожгла все результаты своей работы, а образцы штамма заперла в сейфе. То немногое, что она просто не смогла сжечь, она уложила в небольшой деревянный ящичек, взяла его в руки и по кромке льда вышла к проруби.
Она шагнула в воду и скрылась в пучине адского холода.
В это время из дома выбежала Изабель. Девочка помчалась по льду в тонком домашнем платье, крича, зовя мать, но та так и не вернулась. Девочка упала на колени, корочка льда издала предательский треск и малышка провалилась в ледяное месиво.
***
– ...я видел, как ты упала, – продолжал Алекс, – и никого не было рядом. Я побежал по льду, протягивая тебе руку, ты, казалось, была так близко, но я никак не мог за тебя ухватиться. Ты замерзала. Ты тонула. Ты умирала. Я тянулся все сильнее, и в итоге у меня это все же получилось. Ты лежала без сознания и твоя голова была в крови: сильно ударилась о лед при падении. Это было сотрясение мозга, повлекшее за собой сильную амнезию. Вот и все.
Вот и все.
У меня не было сил даже думать.
Словно я вернулась к началу и прожила совершенно иную жизнь.
Глава 25. Флатхед
Теперь у тебя есть ангел-хранитель.
Я и не заметила, как отцепилась от мира, вращающегося вокруг с умопомрачительной скоростью. Мое сознание, само того не ожидая, покинуло тело и ушло куда-то глубоко в воспоминания.
Это было так похоже на сон, но это не было сном. Это была глубокая яма, которая раньше казалась бездонной.
Но я ошибалась.
Я лежала на дне, распластавшись по каменистой почве, и смотрела вверх, где медленно сгорали и звезды. Где они постепенно съедались темнотой, словно перед рассветом.
С тех пор каждую ночь мне снился этот сон из прошлого. С тех пор каждую ночь я падаю в ледяную воду, ищу глазами что-то, за что можно зацепиться взглядом, ищу глазами цель, но холод адской болью ослепляет меня.
Моя бездна никогда не была пустотой.
В ней всегда была вода.
Потому что только она оказалась способна перевернуть мир с ног на голову.
И когда тебе кажется, что ты стремишься вверх, что вот-вот выберешься, на самом деле идешь прямиком ко дну.