– Док, вы не зря молились, – рассмеялась я.
В отсек начал валить дым, и Миллингтон подтолкнул меня в сторону люка, и мы смогли забраться в него, цепляясь друг за друга и начиная задыхаться от угарного газа.
Выбравшись на воздух, я зажмурилась от яркого света и тут же услышала щелчок. Я обернулась: передо мной стоял тот самый молодой солдат, который встречал меня на входе в Уикенберг. И на сей раз его винтовка смотрела на меня.
Время замедлилось.
Вдох-выдох.
Чарльз потянул меня на себя, я выхватила из-за пояса револьвер, устремив его ствол прямо в сторону головы солдата, и нажала на курок. Я не думала о том, что делаю. Я выживала.
И тогда я убила человека.
Время остановилось, и мы оба замерли так. Я – с покрасневшими глазами и револьвером в дрожащей руке, он – с пулей во лбу и выражением немого вопроса на лице. Непонимание. Страх. Боль.
Миллингтон с силой развернул меня на себя и толкнул вперед. Только ему удалось привести меня в чувства.
Ноги подкашивались, холодный ветер пробирался под разорванную рубашку, а мы все еще бежали.
– Нам нужно… средство передвижения, – сказал доктор задыхаясь. Я кивнула.
– Есть идея.
Я потянула его за собой в сторону каких-то развалин, где за массивными камнями и сухими ветками был спрятан мой краденный мотоцикл. Доктор измученно улыбнулся, но согласился довериться мне и впервые за всю дорогу до Нью-Бриджпорта я не сделала ни одной ошибки.
Почему мы отправились именно в Бриджпорт? Потому что мне некуда было больше идти и не от кого было прятаться. И я наконец-то направлялась домой.
***
Мы приехали ближе к вечеру, и военные без труда пропустили уважаемого в Альфе доктора на оцепленную территорию. И вот, я уже поднималась по знакомым ступенькам и хотела коснуться пальцами каждой вещи в этом доме. Теперь я прощалась с ними навсегда. Мне хотелось оставить каждый миг в своей памяти.
– Чувствуйте себя как дома, док, – бросила я. – Спасибо вам.
– Не стоит благодарности, мисс, – Миллингтон улыбнулся, у него была такая яркая, добрая улыбка. – Я рад был работать с вами, и в моей голове появилось много новых идей. Вы поможете мне развить их?
Доктор протянул мне руку.
– Думаю, мы сработаемся, – ответила я и пожала его ладонь. – У меня еще есть пара незаконченных дел, док. Справитесь без меня?
– Да, конечно. Теперь все изменится.
– Надеюсь, к лучшему! – отсалютовала я из коридора и кинулась к телефону.
Номер четко отпечатался в моей памяти.
– Изабель? – его голос звучал сухим и измученным.
– Прости меня, пап.
– Где… где ты?
– Скажи Алексу, что я в Бриджпорте, и со мной все хорошо. Все у нас теперь будет хорошо.
– Милая…
– Папа, все позади, правда. Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, принцесса.
– Мы скоро увидимся. Обещаю.
Я положила трубку и закрыла лицо руками, пытаясь перевести дыхание. Я сползла по стене на пол, и впервые за все время бега, воспоминания того дня разом навалились на мою голову.
Вирус, который растворился в моей крови. Бэр, рыдающий, будто ребенок. Смерть.
Больно, очень больно.
Черный контейнер. Револьвер. Голоса, преследующие меня со всех сторон, шаги, топот, бег, страх, дым. Бомба. Мятежники. Убийство.
«Я убийца?»
«Да».
Доктор Чарльз Миллингтон. Приспешник Бэра, как он оказался в Вегасе и почему довез меня до Кингмана? Кто еще участвовал в этом плане, если он существовал лишь в моей голове?
Вопросы расслаивались, приобретая новые формы и не находя ответов.
Все, что еще могло найти какие-то объяснения, было в моих руках – в маленьком черном контейнере. Я помнила, как его открывать, если он адресован одному-единственному человеку: в мире, среди всех людей не существует и двоих с идентичными глазами. Я поднесла контейнер в маленькой выемкой к лицу, я появилось знакомое свечение. Оно просканировало мою радужку, сетчатку или что-то еще, что придавало моему глазу такую индивидуальность, и крышка откинулась с мягким стуком.