Отчаяние – это слабость. Это когда ты смотришь в одну точку, и чувствуешь, как весь мир собирается в ней, сжимается до ее размеров и, наконец, исчезает. Злость – это когда ты и есть эта точка. Ты пожираешь все вокруг, обращая во мрак и, в конце концов, становишься безгранично одиноким.
Тогда я была злая, как никогда.
Горящее черными буквами на экране телефона слово «Папа». Вызов. Единственная молитва на губах: «Пожалуйста».
«Вызываемый абонент недоступен».
И снова злость.
Еще один номер. Еще одна хилая надежда.
Усталый голос из пропасти.
– Алло?
– Мисс Ли, здравствуйте, это Изабель. Можете позвать Софи, пожалуйста?
– Здравствуй, Изабель. Извини, София сейчас спит.
– Как она?
– Ей становится лучше. Мы купили те таблетки, которые посоветовал твой друг… Александр, верно?
– Да, – я перевела взгляд на Алекса и почувствовала на своих губах едва заметную улыбку. К счастью, он этого не заметил: был занят дорогой и собственными мыслями.
– Изабель… Я... я так рада, что ты мне вчера позвонила. Я не могла найти себе места. Софи, ты ведь ее знаешь…
– Буйная и непокорная, я знаю, мисс Ли. Это лишь в очередной раз доказывает то, что она не сломается.
В трубке раздался всхлип. Все внутри меня похолодело.
– Мисс Ли...
– Извини, Изабель. У меня… у меня тут ужин в духовке, нужно бежать. Спасибо за все тебе и Александру. Мы с Софи этого не забудем, клянусь.
– Все будет хорошо, мисс Ли.
Она ничего не ответила. Помолчала несколько секунд и сбросила вызов.
Я закрыла глаза и растворилась в размеренном движении автомобиля. Что-то продолжало стискивать мою грудную клетку, и как бы я ни старалась, не могла освободиться.
– Иззи?
Я открыла глаза. Машина подъехала к дому и остановилась.
Я подняла руку к волосам, пригладила их, приблизила ладонь к щеке и смахнула невесть откуда взявшиеся слезинки. Так не должно было быть.
– Спасибо, – бросила я, выбираясь из автомобиля. На большее меня не хватило.
Впереди была лишь прямая дорога от двери до кровати. И ничего более.
***
Людей в красном не было. Было небо, алое, цвета заката и крови. Была дорога, отражавшая небо. Мелькали самодельные плакаты на фонарных столбах и граффити на стенах нежилых домов. Была я. И ни одного живого человека вокруг.
Перед моими глазами возникла картина уличного творчества: человек в рваном сером костюме стоял на коленях, а его молящие глаза устремлялись вверх. Фигура в окровавленной закатом накидке нависала над человеком и держала в своих ладонях что-то, к чему всем своим существом стремился серый человек.
Это было сердце.
Я пошла дальше, озираясь по сторонам. Здесь все еще не было людей. Здесь все еще не было машин. Здесь не было признаков привычной городской суеты. Здесь обитала Смерть.
Пять трупов были хаотично разбросаны по всей площади. И ни единого признака жизни. Закостеневшие лица отражали страх и непонимание, обмякшие растопыренные пальцы лежали на земле, будто перед смертью они еще тянулись к Солнцу.
Их сломанные пустые взгляды устремлялись туда, куда мне путь был заказан. Поэтому я шла своей дорогой.
Я шла дальше, за несколько метров обходя трупы и успокаивая себя лишь тем, что эти люди нашли свободу. Нашли блаженное безмолвие.
Мне предстояло найти кое-что другое.
***
«Сколько времени?» – с этой мыслью я подскочила на кровати, потирая заспанные веки и полностью развевая послевкусие сна.
Телефон дрожал вместе со сцепленными в замок пальцами. Цифры на экране мелькали.
«6:36».
Далее затертая до дыр процедура.
Список контактов. «Мама». «Папа». Вызов. Надежда.
«Вызываемый абонент недоступен».
Черная точка. Не я – весь мир вокруг.
Пока я продолжала собирать не подходящие друг к другу кусочки, пока насильно заставляла себя поглощать завтрак, продумывала план дальнейших действий.