Один из солдат дернул меня за волосы, вынуждая подняться на ноги. Я встала. Ничего не произошло.
Солдат несколько секунд смотрел мне в глаза. Что-то непонятное, странное, смешанное с болью проскочило в его взгляде, но я успела лишь заметить стрелки расходящихся от век морщин и несколько шрамов, проглядывавших из-под маски.
Слабым рывком солдат отпустил меня, подал какой-то знак остальным, и они вышли из камеры.
Слезы высохли. Но удары сердца еще долго громыхали в моей голове, будто чертов Биг-Бен.
Глава 5. Алый цвет страха
Ничего не происходило довольно долго. Час, два, три… Уже совсем скоро я поборола оставшиеся страхи и спокойно мерила шагами камеру. Спокойно изучила все темные углы. Вскоре единственным развлечением осталось прислоняться ухом к стене и вслушиваться в звуки ада. Жизнь здесь была насыщенной.
Говорят, у стен есть уши. Как бы ни так. Стены очень болтливы.
Здесь изредка пищали мыши, чаще – громом средь ясного неба раздавался голос Бэра, отчитывавшего своих подчиненных. Я слышала стоны, плачи и крики, и могла лишь предполагать, кому они принадлежали. Видимо, таким же, как я. Может, тем, чья судьба сложилась еще хуже.
Во всяком случае, стены продолжали говорить. Часто слова терялись в гудении какого-то огромного прибора, может быть, и электрогенератора. Часто терялись и за топотом солдатских ног, и за руганью, и за воем сирены. А я оставалась здесь затаенным слушателем.
Хвала небесам, в этой камере ничего не происходило.
До сих пор.
Теперь же стена завибрировала от нового гула генератора, но даже вопреки этой жуткой какофонии, мне удалось расслышать приближающиеся голоса.
Я поднялась и на цыпочках пробралась поближе к двери. Я замерла, прислушиваясь, и, будто следом за мной, затихли и голоса. Ключ зазвенел в замочной скважине.
Я кинулась к противоположной стене и вжалась в угол.
– Подъем! – рявкнул один из вошедших солдат. – Капитан приказал тебе готовиться к съемке.
«Как пленному рабу».
– Какой съемке? – во рту пересохло, я едва ворочала языком.
– Молчать! Никто не давал распоряжения отвечать на вопросы. Подъем, руки за спину!
Мое тело не желало мне подчиняться. Первая попытка встать закончилась ничем.
Во второй раз я попыталась подняться, цепляясь за стену, но в итоге снова повалилась назад: ноги оказались ватными.
На лицах молодых солдат появились усмешки.
Наконец, двое из них подошли ко мне и рывком поставили на ноги. На моих запястьях снова звякнули наручники.
– Где капитан? – бросил один из солдат.
Никто не ответил, лишь некоторые подернули плечами.
Мы простояли так несколько минут. Ничего не происходило.
Внезапно коридор налился красным цветом. Завизжала аварийная сигнализация, взвыли сирены.
– Внимание: всем сотрудникам просьба вернуться на свои рабочие места. Внимание: всем вернуться на свои посты. Внимание: всем сотрудникам…
Механический голос снова и снова повторял заученную фразу.
Солдаты замешкались.
Ключ звякнул позади меня, и мои руки вновь стали свободны.
Солдаты покинули камеру. Стены вновь загудели от воя сирены.
Я опустила взгляд. Что-то на полу блеснуло в свете лампочки. Присев на корточки, я нащупала маленький металлический предмет.
Скрепка.
«Кажется, госпожа Удача повернулась ко мне лицом».
***
Я витала между сном и реальностью, когда дверь в камеру вновь отворилась. Я увидела еще одного солдата в форме цвета хаки. Хотя нет, не еще одного.
Я узнала его даже без маски, по шрамам: один огромный и глубокий и десятки мелких разрезали лицо военного так, будто кто-то пытался собрать пазл. Взгляд немолодого солдата оставался холодным, пронзительным, почти мертвым, но в нем не было злости, лишь спокойствие. Мертвое спокойствие.
Солдат сделал еще несколько шагов в камеру. В руках он держал поднос с миской супа, кружкой и коркой хлеба, а еще свернутое в рулон одеяло.