— Погоди, я с тобой, — спохватилась Лиза и тоже выскочила из кабины. Кирилл пожал плечами:
— Ладно, наблюдай, чтоб благоверного какая старушенция не увела… По сторонам смотрите, кроме шуток! И чтобы в колодце дохлятины не было, а то наберете.
— Спасибо за напутствие, — фыркнула Лиза.
Деревенька вблизи казалась такой же вымершей, как и из кабины. Ближайший от колодца домишко полностью обвил плющ, поверх прошлогодних высохших занавесей протянулись нежно-зеленые молодые побеги. Максим подумал, что из окна в таком доме очень удобно вести наблюдение, и к деревянному срубу колодца подошел так, чтобы не терять из видимости дом, хотя самому было немного смешно.
Колодец был таким, как и представлялся издали. Теплая гладкая поверхность бревен, не тронутых плесенью, густая влажная трава рядом, внизу, метрах в трех, дышало холодом водяное зеркало. Максим склонился над краем, из глубины отразилось небо с двумя темными полукругами голов. Максим посветил для верности фонариком мобильного телефона. Вода казалась чистой, запаха гнили и тины тоже не было, будто за колодцем ухаживали. Разве могло дерево за несколько лет так отлично сохраниться, не гнить, не плесневеть?
Максим еще раз огляделся по сторонам, ничего подозрительного не заметил, и забросил канистру на веревке вниз.
— А почему бы тебе этой штукой не попробовать? — Лиза кивнула на шест журавля.
— Этой штукой уметь надо пользоваться… все, зачерпнула. Слушай, а мы же воду вскипятить не сможем.
— До вечера хватит для питья той полторашки, а эта на прочие нужды. Ой, смотри — кот!
Серый полосатый мурлыка проскользнул между досок штакетника, и неторопливо затрусил по травке вдоль стены дома.
— Кис-кис, — позвала Лиза. Кот оглянулся, решил, что ничего полезного от этих незнакомых существ не дождется, прыгнул на покосившуюся лавочку, оттуда на выступ стены и дальше на крышу.
— Слушай, он не отощал, — сказал Максим, вытаскивая канистру. — И он не боится людей!
— Он же удрал!
— Если бы он был совсем дикий, он бы сразу драпанул, прижав уши. Его кто-то подкармливает. Короче, пойдем быстрее.
Он вытащил наполнившуюся на три четверти канистру, приладил крышку. Тут из-за угла дома показался местный житель — старичок невысокого роста, с лысиной и короткой бородкой, типично деревенской внешности, не хватало разве что картуза и ситцевой рубашки в крупный горох. Он остановился напротив Максима и Лизы, с другой стороны колодца.
— Ой, — сказала Лиза. — Здрасьте.
— Здравы будьте, — кивнул в ответ старичок. — Кто такие?
— Ты один тут, старик? — спросил Максим. Лиза быстро пояснила:
— Мы проезжали мимо, просто за водой, уходим уже.
— За водой дело хорошее, — согласился старичок. — Проезжие, значит. Я один, нет тут боле никого. Ушли люди, кто из страха, кто ноши своей не потянул. Я один… Вот, вечером и утром богу молюсь. Ране тут церковь была в соседнем селе. Спалили злодеи. Теперь дома молюсь. Правильно господь от людей отвернулся.
— Как ты до церкви добирался? — удивился Максим, все же отступая от колодца и подталкивая Лизу. — Здесь же банды на дорогах.
— Господь вел. Если и пройду долиной смертной тени… Все в Библии есть, читайте. Забыли небось? Забыли. Вот и люди ушли, трудностей убоялись.
— Ничего, дедушка, — быстро заговорила Лиза. — Ничего, может быть, все наладится. Вы не знаете, что у нас. Что мы везем с собой!
— Лиз, зачем? — начал Максим. Она сжала его руку, лихорадочно зашептала:
— Ну пусть порадуется, пусть! Представляешь, как он тут один, с котом, — и продолжила, обернувшись к старичку:
— Мы в Ростов едем, знаете? Там должны лекарство найти. Снова дети рождаться будут. Люди вернутся сюда, отстроят вашу церковь. Понимаете? Мир не погибнет.
— Что говоришь? — старик приставил ладонь к уху. — Мир, говоришь?
— Да! Люди не умрут, понимаете?
Старичок побагровел. Лицо его единым мигом налилось кровью, он раздувался и пыхтел, как самовар.
— Мир не погибнет? — прошипел он. — Ах ты, грешница… да как ты за господа решать можешь!
Максим и Лиза от неожиданности просто пятились назад, а старичок продолжал бушевать:
— Господь терпел-терпел, да чаша терпения у него переполнилась! А ты против его воли замышляешь? Все они, богомерзкие… телевизеры, интернеты, штрихкоды, разврат и непотребство… А ты! Суд страшный грядет, а вы опять супротивитесь! Дождетесь кары!..
Он вдруг так же неожиданно смолк, развернулся и бросился в дом.