— Что же их с вертолетов-то… — Лиза не окончила фразу. — Если они есть и были.
— Вертолеты снизу легко обстрелять, а сейчас у нас пилотов мало, очень мало, чтобы моложе пятидесяти, так и вовсе нет. Не в обиду вам будет сказано, молодые, те, кто в ратоньеру рос, учиться-то не шибко хотели, тем более, по техническим специальностям.
— Макс механик, — немного обиженно сказала Лиза. — Мы говорили.
— Да, да, Лизанька Михална, помню я! — поспешил заверить Иван. — И про вас обоих помню, и, если хотите, легко тут оставайтесь навсегда! Людей нам не хватает, особенно молодых да работящих.
— Ой! — спохватилась Лиза. — Да, а дедушка наш? Я у врача спрашивала, он сказал, тот в палату не захотел, в пристройке остался, а теперь? Он же нездешний!
— И деда мы тут с радостью оставим, жить-то есть где, нам всякие люди нужны! А такой старик, который в восемьдесят машину у бандитов угнал, трех молодых стоит!
— Сколько же теперь людей в городе? — спросил Максим.
Иван задумался:
— Не скажу, последняя перепись лет пять назад была, когда еще тот самый мэр не помер, а так все время меняется… Тысяч двести пятьдесят было.
— Это с миллиона-то! — ахнула Лиза.
— Потому что город. Многие в деревни едут, массового мора боятся, только ведь и в деревнях опасно, и сколько люди там живут — богу ведомо. Лет пятнадцать назад, когда эпидемия шла, очень много народу разбежалось.
— Эпидемия?
— Ну да. Это когда начали интернет засекречивать… не вышло, конечно. Но эпидемия быстро кончилась, больше слухов было, что чума началась и идет из Европы. Хотя да, болели многие, пневмония — не пневмония, а протекала тяжело, и умирали часто, впрямь на чуму похоже. Народ тогда на севера массово ломанулся. А у нас тут, смешно сказать, иммуномодуляторы в порошке придумали рассыпать с вертолетов, и это, опять же смешно сказать, помогло. А рыба потом была — во! — он широко раскинул руки.
Лиза рассмеялась почти беззаботно, но быстро смолкла. На лицо ее опять набежала тень. И одновременно снаружи из открытого окна донеслось гнусавое нестройное многоголосое пение, не похожее на отдельные голоса больных. Можно было разобрать только отдельные слова: «суде последние», «кара великая», «воля господняя».
— Это чего? — Лиза обернулась к окну. Иван сморщился, будто ему под нос сунули тухлую рыбу. Снаружи из многоголосья выделился один резкий дискант:
— И сохранение от диа-а-а-вола!
— Это молитва? — удивилась Лиза. — Как-то они непохожи.
— Это придурки, — буркнул Иван. — Местная секта, надоели хуже «Саранчи». Сначала это были свидетели Иеговы, потом объединились с кем-то вроде старообрядцев. Когда базу вокруг завода обустраивали, они тут как тут. И зачем вы это делаете, и страшный суд близок, покайтесь, ложитесь и помрите. Если дружинники или полицейские мародера застрелят, эти тоже вопили громче всех.
— А здесь они против чего? Против того, что людей лечат, что ли?
— Они… — Иван выглядел немного смущенным, — короче, узнали они как-то, куда мы собираемся и зачем. Хотя я только нескольким проверенным ребятам сказал, чтобы людей не обнадеживать. И все равно слухи поползли. Мы же вертолеты готовили, специалистов искали… Знать бы еще — каких.
Пение за окном стихло, зато прежний дискант выкрикнул:
— Воле всевышнего противиться грех!
— Грех! — послушно взвыла группа поддержки.
— Участь земная — тлен!
— Тлен! — согласился хор.
Иван поднялся, рывком оттолкнул стул, распахнул окно и рявкнул свирепо:
— Охрана! Охрана, вашу мать! Уберите посторонних с территории больницы!
— Ну их и собралось, — Лиза тоже глядела на улицу. — Подожди, Макс, не вставай, я сейчас на телефон фотку сделаю и тебе покажу. Вот — видишь?
Фотография через ветки росших под окном яблонь получилась нечеткой, но все же можно было различить не менее трех десятков людей, столпившихся на газоне, и выглядели они не как смиренные богомольцы, а просто кучкой оборванных бомжей.
— Вам господь волю свою явил! — продолжали меж тем за окном. — А вы противитесь! Это враг вас соблазняет!
— Погодите, — дошло наконец до Лизы, — так они против поиска лекарства от ратоньеры, что ли, выступают?
— Ну да, — Иван виновато вздохнул. — Откуда узнали эти придурки… ладно, лишь бы вышло, потом пусть лопнут со злости. Они раньше все областную больницу оккупировали, где лаборатория. Расстреливать толпу все же негуманно.
— Я бы эту бы толпу да из шланга бы водой, — зло выплюнула Лиза. Глаза у нее потемнели, ноздри слегка раздувались. Она встретилась глазами с Максимом и слегка кивнула — поняла, что он тоже вспоминает встреченного на дороге старого психопата.