Раненный в голову мужчина обогнул открытую водительскую дверцу, забрался на переднее сиденье, через пластмассовую перегородку уставился на Роджера. Из раны по щеке и челюсти стекала белая жижа.
Роджер повернулся вовремя, чтобы увидеть, как парень из «Ю-пи-эс» взмахнул лопатой. Она со звоном отскочила от заднего окна, оставив длинную царапину на армированном стекле.
Роджер услышал поскребывание со стороны перегородки. «Язык» раненого пытался пролезть в прорезь, через которую передавали плату за проезд.
Мясистый кончик все же пролез и прямо-таки обнюхивал воздух, выискивая возможность добраться до Роджера.
Бам-м!
Лопата вновь врезалась в стекло за головой Роджера. Стекло треснуло, прогнулось, но не разбилось.
Пок-пок-пок.
Шаги по крыше оставляли вмятины.
Трое стояли на тротуаре, четверо – со стороны улицы, другие подходили в свете фар. Оглянувшись, Роджер увидел, как невменяемый посыльный вновь замахивается лопатой, чтобы добить заднее окно. Теперь или никогда!
Роджер схватился за ручку, изо всей силы распахнул дверцу со стороны улицы. Лопата обрушилась на заднее окно, оно разлетелось дождем осколков. Штык едва разминулся с головой Роджера, когда он выскакивал на мостовую. Кто-то – Хал Чатфилд с горящими красным огнем глазами – схватил его за рукав, развернул, но Роджер выскользнул из пиджака, как змея выскальзывает из кожи, и побежал по улице, не оглядываясь, пока не добрался до угла.
Некоторые бежали неуклюже, как маленькие дети, другие – быстрее, с лучшей координацией. Он видел стариков, трех лыбящихся детей. Эти лица он видел на железнодорожной станции, на вечеринках, в церкви. Его соседи и друзья.
И все они бежали за ним.
Флэтбуш, Бруклин
Эф нажал кнопку звонка в доме Барбуров. Улица была тихой, хотя соседние дома подавали признаки жизни: работали телевизоры, светились окна, на тротуаре стояли мешки с мусором. Эф держал в руке лампу черного света, на плече висел модифицированный гвоздезабивной пистолет Сетракяна.
Нора стояла позади Эфа на нижней ступеньке небольшой кирпичной лестницы, со своей ультрафиолетовой лампой в руке. Сетракян замыкал эту маленькую вереницу; он опирался на посох, серебряный набалдашник которого поблескивал в лунном свете.
Два звонка – никакого ответа. Не столь уж неожиданно. Эф взялся за ручку, прежде чем поискать другой вход. Она повернулась.
Дверь открылась.
Эф вошел первым, включил свет. В гостиной он не заметил ничего необычного: чисто, на мебели чехлы, все на своих местах.
– Есть тут кто-нибудь? – спросил он, когда остальные переступали порог.
Заходя в чужой дом, Эф чувствовал себя не в своей тарелке. Ступал мягко, как вор или убийца. Ему по-прежнему хотелось считать себя целителем, но с каждым часом верить себе становилось все труднее.
Нора поднялась по лестнице, Сетракян последовал за Эфом на кухню.
– Думаете, мы тут что-то узнаем? Вы же сказали, выжившие – отвлекающий маневр…
– Я лишь указал цель, которой они послужили. Что же касается намерений Владыки… мне они неизвестны. Может, чем-то они ему приглянулись. В любом случае нужно с чего-то начинать. Эти выжившие – наша единственная ниточка.
В раковине они увидели миску и ложку. Семейная Библия лежала на столе, с множеством засунутых в нее банковских карточек и фотографий. Она была раскрыта на последней книге. Кто-то трясущейся рукой отчеркнул красным несколько строк. Откровение святого Иоанна Богослова. Глава 11, стихи 7–8:
«…зверь, выходящий из бездны, сразится с ними, и победит их, и убьет их,
и трупы их оставит на улице великого города, который духовно называется Содом…»
Рядом с раскрытой Библией, словно на алтаре, лежал крест и стояла стеклянная бутылочка, как предположил Эф, со святой водой.
Сетракян кивнул на религиозные атрибуты:
– Ничем не лучше изоляционной ленты или ципро[52]. Эффект такой же.
Они прошли в кладовую.
– Жена, должно быть, понимала, что он болен, – заметил Эф. – Но почему не вызвала врача?
Сетракян простучал стены в поисках тайника:
– За мою жизнь наука много чего добилась, но до сих пор не сделала четкого анализа взаимоотношений мужа и жены.
Они вышли из кладовой. Новых дверей, за которые следовало бы заглянуть, не обнаружили.
– Получается, подвала нет, – заметил Эф.
– Обследовать подпол в сто раз хуже, – вздохнул Сетракян.
– Идите сюда! – позвала Нора, ее голос звенел от волнения.