– Какого черта?! – воскликнула Нора.
Аммиачная вонь чувствовалась и здесь… но к ней примешивалось что-то еще. Какой-то простой, заурядный запах. Эф напряг память, пытаясь подобрать соответствие.
Нора тоже почуяла его и поднесла к ноздрям тыльную сторону ладони:
– Что это?
Эф, согнувшись в три погибели, стоял между креслами. Он никак не мог выделить нужное воспоминание.
– Так пахли дождевые черви, – наконец сказал он. – В детстве мы выкапывали их из земли. Разрезали надвое, чтобы посмотреть, как будут расползаться половинки. Черви пахли землей – холодной землей, в которой они и ползали.
Эф провел лучом черного света по стенам и полу, словно совершая обряд очищения от скверны. Он уже готов был сдаться, как вдруг увидел что-то возле бахил Норы.
– Нора, не двигайся! – приказал он и склонился набок, чтобы рассмотреть ковровое покрытие под более выгодным углом.
Нора окаменела, словно осознав, что наступила на мину.
На узорчатом ковровом покрытии лежала кучка земли. Совсем крохотная, несколько граммов, не более. Даже не кучка, а мазок земли – жирный, черный.
– Это то, о чем я думаю, или мне только кажется? – спросила Нора.
– Ящик, – хрипло произнес Эф.
Они спустились по заднему трапу и прошли в ту часть ангара, где сложили весь груз рейса 753. Там как раз открывали и осматривали тележки, на которых по салонам развозили еду. Эф и Нора оглядели кучи чемоданов, сумки с клюшками для гольфа, каяк.
Черный деревянный ящик исчез. Место, где он раньше стоял, на краю брезента, пустовало.
– Кто-то, должно быть, передвинул его. – Эф отошел на несколько шагов, оглядывая ангар. – Он где-нибудь неподалеку.
Нора сверкнула глазами:
– Они ведь только начали осматривать багаж. Никто еще ничего не забирал.
– Одну вещь тем не менее забрали.
– Это же охраняемая территория, Эф. А размеры? Два с половиной метра на полтора на метр. И вес килограммов двести. Тут работка на четверых.
– Именно. Значит, кто-то знает, где он.
Они направились к дежурному офицеру, который занимал пост у дверей ангара, – у него должны быть все необходимые записи. Молодой военный сверился с табелем имущества, с журналом, где отмечались все приходы и уходы людей, все вносимые и выносимые предметы.
– Здесь ничего не отмечено.
Эф почувствовал нарастающее возмущение Норы и спросил, не дав ей заговорить:
– Как давно вы здесь? Я имею в виду, когда вы заступили на пост?
– В двенадцать, сэр.
– И не отлучались на перерыв? Даже во время затмения?
– Я все время стоял вон там. – Офицер указал на место в нескольких метрах от ворот. – Мимо меня никто не проходил.
Эф повернулся к Норе.
– Что здесь происходит, черт побери? – воскликнула она, сверля взглядом дежурного офицера. – Кто еще мог видеть этот большой здоровенный гроб?
Сочетание «большой здоровенный» позабавило Эфа, но при слове «гроб» он нахмурился.
Гудвезер оглядел ангар, скользнул взглядом по камерам наблюдения, установленным на стропильных балках, и указал на них Норе.
– Если кто и видел, так это они, – произнес Эф.
Эф, Нора и дежурный офицер поднялись по узкой стальной лестнице в комнату наблюдения, откуда открывался вид на весь ангар. Внизу механики снимали с «боинга» носовой обтекатель, чтобы добраться до внутренностей самолета.
В ангаре постоянно работали четыре камеры. Одна была нацелена на дверь, за которой пряталась лестница, ведущая к офисным помещениям; вторая – на дверь самого ангара; третья, также укрепленная на стропильной балке, – на нее и указал ранее Эф – давала общий план ангара, а четвертая была установлена в той самой комнате, где они сейчас находились. Все картинки выводились на один экран, разделенный на четыре сегмента.
– Зачем нужна камера в этой комнате? – спросил Эф старшего техника.
Тот пожал плечами:
– Наверно, затем, что здесь хранят денежки.
Техник уселся в свое видавшее виды кресло – подлокотники, истертые до белизны, были клеены-переклеены изоляционной лентой. Нажав несколько клавиш, техник вывел камеру общего плана в полноэкранный режим и прокрутил запись назад. Видеомагнитофон был цифровой, но устаревшей модели, поэтому при прокрутке разобрать что-либо на экране не получалось.