Нора снова повернулась, увлеченно рассматривая автомобиль в хвосте, отстраняясь от лагеря. Она не была уверена, в блеске его фар, в темноте дождя, но что-то в позе водителя заставило ее думать, что это женщина-вамп. Резервный автомобиль, может быть, в случае она попытается убежать. Ее собственные двери были полностью лишены внутренних панелей и подлокотников, с удаленным управлением замками и окнами.
Она ожидала долгой поездки, но спустя чуть больше двух или трех миль от лагеря автомобиль съехал с дороги через открытый проезд ворот. Из туманного мрака в конце долгого петляния дороги вырос дом, больше и грандиознее, чем большинство из тех, что она когда-либо видела. Оказалось, в пригороде Нью-Йорка есть европейская усадьба, почти каждое окно освещено тепло-желтым светом, как будто на вечеринку.
Машина остановилась. Водитель остался за рулем, а дворецкий вышел из двери, держа два зонтика, один свободный над головой. Он потянул дверь Норы открыл и заслонил ее от грязного дождя, она вышла из автомобиля и пошла с ним по гладкой мраморной лестнице. Внутри он бросил зонты и взял белое полотенце с соседней стойки, опустился на одно колено, чтобы почистить ее грязные подошвы.
“Сюда, д-р Мартинес,” сказал он. Нора последовала за ним, ее босые подошвы тихо шли по прохладному полу по широкому коридору. Ярко освещенные комнаты, вентиляция выдувающая теплый воздух, приятный запах моющего раствора. Все это было так цивилизованно, настолько по человечески. Можно сказать, сказочно. Разница между лагерем крови и этим особняком была разницей между пеплом и атласом.
Дворецкий распахнул двойные двери, открывая роскошный обеденный зал с длинным столом с двумя приставками, прилегающими к одному из углов. Блюда были в золотой оправе с рифлеными краями, с небольшим гербом в центре. Посуда была совершенна, но она была из нержавеющей стали - не из серебра. Это была, по-видимому единственная уступка, на всей территории особняка в мире управляемом вампирами.
На медной блюде в виде котенка между двумя приставками были: миска великолепных слив, в фарфоровой корзине разнообразные пирожные, и два блюда шоколадных трюфелей и других кондитерских лакомств. Сливы манили ее. Она потянулась к миске прежде чем остановить себя, вспомнив наркотическую воду которую дали ей в лагере. Ей нужно было удержаться от соблазна и, несмотря на ее голод, сделать правильный выбор.
Она не села, оставаясь стоять босой. Где то в доме слабо играла музыка. В другом конце комнаты была вторая дверь, и она посматривала не пытается ли ее кто открыть. Она чувствовала за ней наблюдали. Она поискала камеры и не нашла ничего.
Вторая дверь открылась. вошел Барнс, снова одетый в униформу все-белого адмирала. Его кожа сияла здоровьем и розовела вокруг его белой клиновидной бороды. Нора почти забыла, насколько здорово выглядит упитанный человек.
“Хорошо”, сказал он , шагая вдоль длинного стола к ней. Он держал одну руку в кармане, как настоящий джентльмен . ” Это гораздо более приятная обстановка для повторной встречи , не так ли? Лагерная жизнь так тосклива. Это место мой большой побег. “Он обвел рукой зал, и дом за его пределами. ” Слишком большой для меня, конечно . Но с принудительным отчуждением частной собственности , все стоит одинаково, так зачем соглашаться на меньшее, чем самое лучшее? Это когда-то принадлежало порнобарону, я его понимаю. Тьма купила все это . Так что я не чувствую, что плохо . ” Он улыбнулся, уголки его рта подтягивали обрезанные края его остроконечной бороды, как он достиг конца стола. ” Вы ничего не ели? “, Сказал он, глядя на стол. Он потянулся за печеньем брызнувшим сладкой глазурью. ” Я представлял себе что вы очень голодны . ” Он посмотрел на выпечку с гордостью. “Это делают для меня. Каждый день в пекарне в Квинсе, только для меня . Раньше, когда я был ребенком, я много времени смотрел на них - но я не мог их себе позволить … Но теперь … “
Барнс откусил печенье. Он сел во главе стола и развернул салфетку, разглаживая ее на колене.
Нора, как только она поняла, что еда была неотравленной, схватила сливы и быстро стала их пожирать. Она схватила свою собственную салфетку, чтобы вытереть испачканный соком подбородок и потянулась за другой.
“Ты, ублюдок”, сказала она с набитым ртом.
Барнс категорически улыбнулся, ожидая лучших слов от нее. “Ничего себе, Нора - прямо в точку …” Реалист ” больше нравится. Вы хотите “оппортунист”? Вот то, что я мог бы принять. Может быть. Но сейчас новый мир. Те, кто принимает этот факт и акклиматизируется, тем гораздо лучше “.
“Как благородно. Сочувствующий им … этим монстрам ».
“Напротив, я бы сказал, что симпатия единственная черта, которой мне не хватает.”
“Спекулянт.”
По его мнению, он играл в вежливую беседу, доедая выпечку и облизывая каждый из его пальцев. “Может быть.”
“Как насчет ‘предатель’? Или-“ублюдок»?
Барнс хлопнул рукой по столу. “Хватит”, сказал он, отмахиваясь от слов как от надоедливых мух. “Ты цепляешься за самоправедность, потому что это все, что вам оставили! Но посмотрите на меня! Посмотрите на все, что я получил … “
Нора не отрывала глаз от него. “Они убили всех реальных лидеров в первые недели. Показали силу. Оставляя место для кого-то, как вы, чтобы плавать на поверхности. Вы не можете чувствовать себя хорошо. Будучи поплавком в туалетном бачке “.
Барнс улыбнулся, делая вид, что ее мнение о нем не имело значения. “Я пытаюсь быть цивилизованным. Я пытаюсь помочь вам. Так сидеть … Есть … Общаться … “
Нора вытащила другой стул от стола, чтобы отдалиться от него.
“Позвольте мне”, сказал он. Тупым ножом в руке, Барнс начал резать круассан для нее, пачкаясь в масле и малинном варенье. “Вы используете термины военных лет, такие термины, как«предатель» и «спекулянт». Война, если когда-либо была, то закончилась. Несколько людей, таких, как вы не приняли эту новую реальность пока нет, но это ваше заблуждение. Теперь - по вашему мы все должны быть рабами? Это единственный выбор? Не думаю. Существует возможность в середине, даже поближе к началу. Для тех немногих, с исключительными навыками и проницательностью, чтобы их применять “. Он отложил круассан на своей тарелке.
“Я забыла, какой скользкий вы были,” сказала она. “И какой амбициозный”.
Он улыбнулся, как будто она сделала ему комплимент. “Ну - лагерь живых может быть вполне существованием. Не только жить для себя, а для других. Это основная человеческая функция создание биологической крови - это огромный ресурс для их вида. Как вы думаете, что оставляет нас без рычага? Если человек делает все правильно, то есть. Если можно показать им, что один имеет реальную ценность “.
“В тюремщика.”
“Снова так не продуктивно. Твои слова, язык неудачников, Нора. Я считаю, что лагерь существует ни для наказания, ни для угнетения. Это просто средство, построенное для массового производства и с максимальной эффективностью. Мое мнение, хотя я считаю это простой факт, что люди быстро пришли к пониманию жизни с четкими определенными ожиданиями. С помощью простых, понятных правил для выживания. Если вы предоставляете, вы будете обеспечены. Существует реальный комфорт в этом. Человеческая популяция сократилась почти на треть в мире. Многое из этого рук дело Владыки, но люди убивают друг друга преследуя простые вещи … как еда которая перед вами. Так что я вас уверяю, лагерная жизнь, как только вы отдаете себя ей полностью, удивительно спокойна. “