Посещение этой комнаты обычно помогало Эфу почувствовать себя менее одиноким в этом проклятом мире. Но сегодня это имело противоположный эффект. Он никогда не чувствовал такого острого одиночества, как здесь, в этот самый момент.
Эф снова подумал о Мэте, бойфренде, его бывшей жены - которого он прикончил внизу - как его бесило растущее влияние этого человека на воспитание Зака. Теперь он должен был думать - ежедневно, ежечасно - о том, в каком аду должен жить его мальчик, под властью настоящего чудовища …
Преодолевая, чувство тошноты и потливости, Эф извлёк свой дневник и нацарапал тот самый вопрос, который появлялся по всему блокноту, как коан [5]:
Где Зак?
По своему обыкновению, Эф перелистнул назад самые свежие записи. Он заметил заметку о Норе и попытался разобрать свой почерк.
“Морг.”
“Встреча.”
“Идти при солнце.”
Эф прищурился, пытаясь вспомнить - и чувство тревоги разнеслось по нему.
Он должен был встретиться с Норой и миссис Мартинес в старом офисе начальника медицинской экспертизы. В Манхэттене. Сегодня.
Черт.
Эф схватил свою сумку, перебросив ручки поверх спины, серебряные клинки лязгнули, рукоятка меча за плечами, походила на обмотанную кожей антенну. Он быстро огляделся по пути на выход, засек старую игрушку-Трансформер рядом с Си-Ди плеером на комоде Зака. Сайдсвайп [6], если Эф помнил правильно из чтения Заковых книг с описанием функций Автоботов. Подарок на день рождения от Эфа Заку, всего несколько лет назад. Одна из ног Сайдсвайпа болталась, сломанная от чрезмерной нагрузки. Еф повертел руками, вспоминая, как делал Зак, чтобы без труда «трансформировать» игрушку из автомобиля в робота и обратно, как великий мастер Кубика Рубика.
“С днем рожденья, Зэд,” прошептал Эф и, сунув сломанную игрушку в свою оружейную сумку, направился к двери.
Бывшая Келли Гудуэдер объявилась снаружи своего бывшего дома на Келтон Стрит всего несколькими минутами позже отбытия Эфа. Она отслеживала человека - “её Дорогого” - с тех пор как уловила его пульс пятнадцать часов назад. Но когда небо прояснилось в полдень - от двух до трех часов тусклого, но все же опасного солнечного света который проходил через густое покрывало облаков каждый оборот планеты - она должна была уйти под землю, теряя время. Теперь она была близка.
Два черноглазых щупальца сопровождали её - дети ослепленные солнечным перекрытием, которое совпало с прибытием Владыки в Нью Йорк, в последствии они были обращены Владыкой лично, а теперь одарены повышенным восприятием второго зрения - маленькие и быстрые, несшиеся по тротуару и поверх заброшенных машин как голодные пауки, не видящие ничего, но чующие всё.
Обычно, врожденного влечения Келли к “её Дорогому” было бы достаточно для нее, чтобы отследить и найти бывшего мужа. Но сигнал Эфа был ослаблен и искажен воздействием этанола, стимуляторов и седативных средств на его нервную и кровеносную систему. Интоксикация путала синапсы в мозгу человека, замедляя его скорость передачи данных и перекрывая его сигнал, как помехи по радио.
Владыка выказывал особый интерес к Эфраиму Гудуэдеру, в частности, в мониторинге его передвижений по всему городу. Именно поэтому щупальца - бывшие братом и сестрой, теперь почти одинаковые, потерявшие свои волосы, гениталии и другие человеческие половые признаки - были посланы Владыкой, чтобы помочь Келли в ее преследовании. Они стали сновать взад и вперед вдоль невысокого забора перед домом, ожидая, когда она подберет их.
Келли открыла калитку и ступила на свой двор, обошла вокруг дома, опасаясь ловушек. Удовлетворившись, она протаранила ладонью руки двойной стеклопакет, разбив стекло, протянула руку, расстегнула замок и подняла створку.
Щупальца прыгнули внутрь, Келли за ними, перебросив голую, грязную ногу, потом изогнувшись и легко искривляя своё тело, чтобы войти в трёх футовое квадратное отверстие.Щупальца забрались на диван, обозначив его, как это делают обученные полицейские собаки. Келли долго стояла неподвижно,открывая свои чувства интерьеру жилища. Она убедилась, что никого нет, значит они опоздали. Но Келли почувствовала, недавнее присутствие Эфа. Может быть, стоит выяснить побольше.
Щупальца пронеслись по полу к выходящему на север окну, коснулись стекла, как бы впитывая недавние, остаточные ощущения - и мигом вскарабкались по лестнице. Келли последовала за ними, позволяя им чуять и указывать. Когда она подошла к ним, они прыгали вокруг спальни, их психические чувства были взбудоражены недавним присутствием Эфа, как животные ведомые диким, в чём-то потрясающим, но малопонятным импульсом.
Келли стояла в центре комнаты, руки по швам. Жар ее вампирского тела, ее пылающий обмен веществ, мгновенно подняли температуру прохладной комнаты на несколько градусов. В отличие от Эфа, Келли не страдала человеческой ностальгией. Она не чувствовала сродства со своим бывшем жилищем, не испытывала никаких угрызений, сожалений или потерь, когда она стояла в комнате ее сына. Она больше не чувствовала связи с этим местом, так как больше не чувствовала никакой связи с ее жалким человеческим прошлым. Бабочка не оглядывается на саму себя - гусеницу - с тоской или нежностью; она просто летит.
Гул вошел в ее существо, появился в голове и быстро разошелся по всему телу. Владыка, глядел через нее. Видел ее глазами. Обозревал их неудачу.
Момент великой чести и привилегии…
Потом, так же внезапно, гудящее присутствие ушло. Келли не чувствовала упрек от Владыки за то, что не преуспела в захвате Эфа. Она чувствовала, только полезность. Из всех других, служивших ему, по всему миру, у Келли было две вещи которые Владыка высоко ценил. Первая была прямая ссылка на Эфраима Гудуэдера.
Второй был Закари.
Келли по прежнему чувствовала боль желания - нужду - обратить ее дорогого сына. Стремление утихло, но никуда не делось. Она чувствовала все это время, свою неполноту, пустоту. Это шло вразрез с ее вампирской природой. Но она выдавливала из себя эту боль только по одной причине: потому что Владыка потребовал это. Её “незапятнанный” будет сдерживать Келли в исступлении страстного желания. И так мальчик остался человеком. Остался недозревшим, незавершенным. Была настоящая цель требования Владыки. В это, она верила без сомненья. Мотив не был открыл ей, потому что ей рано было об этом знать.
На данный момент было вполне достаточно, видеть мальчика, сидящего сбоку от Владыки.
Щупальца скакали вокруг нее, пока Келли спускалась по лестнице. Она подошла к распахнутому окну и вылезла через него,так же как вошла, почти не сбавляя шага. Дождь начался снова, жирные, черные капли заливали ее горячую голову и плечи, исчезая в клочьях пара. Выделяясь яркой деталью на центральной желтой уличной полосе, она почувствовала след Эфа по-новому, его пульс стал сильнее, так-как он стал трезветь.