У каменистого подножия замка плотным кольцом стоял легион вампиров. Их безмолвие лишало присутствия духа, стоявшие как статуи они напоминали эксцентричную и ошеломляюще амбициозную арт-инсталляцию. А когда Барнс и оба его охранника подошли к краю этого столпотворения, существа расступились, бездыханные, без единой эмоции, они освобождали проход для них. Барнс остановился, пройдя около десяти рядов - примерно половину пути, рассматривая упорядоченный строй вампиров, заслуживающий уважения. Его пробирала дрожь от которой зонт немного покачивало и грязные капли дождя срывались с его краев. На этом месте он до глубины души испытал пугающее чувство: он находился в самом центре всех этих охотников на людей, которые по всем правилам должны были выпить всю его кровь или разорвать его в клочья, но вместо этого они оставались безучастными, когда он проходил, и если не с уважением, то с навязанным безразличием. Это было, как будто он вошел в зоопарк и прошёл мимо львов, тигров и медведей без какой либо реакции или заинтересованности с их стороны. Всё это было совершенно против их природы. Такова была сила их подчинения Владыке.
На входе в замок Барнс столкнулся с Келли Гудвезер, точнее с тем кем она стала. Она стояла за дверью, их глаза встретились, в отличие от остальных безвольных слуг Владыки. Он замедлился, едва ли не поддавшись собласну сказать что-то вроде “Привет.”, из вежливости, ставшей пережитком старого мира. Вместо этого, он просто прошел дальше, а её глаза проводили его внутрь.
Глава клана появился в своем темном плаще,капиллярные черви извивались под кожей,покрывая его лицо,когда он смотрел на Барнса.
Гудвезер согласился.
“Да,” сказал Барнс, размышляя, Если Вы знали об этом, то почему мне пришлось летеь на вертолёте, чтобы добраться до этого продуваемого насковзь замка, ради встречи с Вами?
Барнс попытался объяснить уловку, но сам запутался в деталях .Владыка не проявил особенного интереса.
“Он предал своих партнеров.”сказал Барнс подводя итоги.”Он показался искренним.Я не знаю,могу ли я ему доверять,наверное..”
Я полагаюсь на его жалкую необходимость в сыне.
“Да.я понял,о чем вы думаете.И он надеется,что вам нужна книга.”
После того,как я заполучу Гудведера,я заполучу и его друзей.После того,как у меня будет книга-у меня будут ответы на все вопросы.
“То,чего я не понимаю,это как он обошел охрану в моем доме.Почему другие из вашего клана не были уведомлены?”
Это Борн.Он создан мной,но не от моей крови.
“Значит,он не связан с вами?”
У меня нет над ним контроля,как над другими.
“И он сейчас с Гудведером? Как двойной агент?Отступник? ”Владыка не ответил. ”Такое существо может быть очень опасным”.
Для тебя? Очень. Для меня? Нет. Только неуловимый. Борн вступил в союз охотников, которых Древние привлекли для дневной охоты с остальной нечистью, которая работает ним. Я знаю, где найти некоторую информацию о них.
Если Гудведер отдаст себя вам… тогда вы получите всю информацию, что бы найти его. Найти Борна.
Да. Два отца воссоединятся с двумя сыновьями. В Божьих планах всегда есть симметрия. Если он отдаст мне себя …
Шум за спиной Барнса заставил его обернуться и вздрогнуть.Подросток,с растрепанными,падающими на глаза волосами, спотыкаясь,спускался по винтовой лестнице. Человек держал руку у горла. Мальчик откинул назад волосы, чего было достаточно,чтобы Барнс признал Эфраима Гудведера в лице мальчика. Те же глаза,то же очень серьезное выражение, хотя на данный момент на лице изображен был страх.
Закари Гудведер.Он явно задыхался,хрипел и становился синим.
Барнс встал по направлению к нему инстинктивно.Позже,Барнс будет вспоминать это прекрасное время,так как он действовал на медицинском инстинкте.Он перехватил мальчика,держа его за плечо.”Я врач” сказал Барнс.
Мальчик оттолкнул Барнса,стряхнул его руку,и пошел прямо к Владыке. Барнс,потрясенный,попятился на несколько шагов,более шокированный,чем когда-либо.Взъерошенный мальчик упал на колени перед Владыкой,который наблюдал за страданием на его лице.Владыка дал мальчику помучаться еще немного,затем поднял руку ,а другой откинул рукав.Его большой и удлиненный средний пальцы прокололи кожу.Владыка провел своим пальцем по лицу мальчика,капля крови балансировала на кончике.Медленно,вытянувшаяся капля свободно упала в открытый рот Зака.
Барнс сам сглотнул сухость,с отвращением.Он уже блевал утром.
Мальчик закрыл рот,словно только что просто проглотил лекарство из медицинской пипетки.Он поморщился-либо от вкуса,либо от боли в горле_в течение нескольких мгновений его рука отпустила горло.Его голова низко висела,дыхание нормализовалось,открылись дыхательные пути и легкие чудом очистились.Почти мгновенно его бледность нормализовалась-новой нормой,которая означала бледность от недостатка солнца.
Мальчик моргнул и огляделся,чтобы просмотреть комнату еще раз,так как тогда помешала дыхательная недостаточность.Его мать-или то,что от нее осталось,встала в дверях возможно вызванная страданием своего Любимого.Тем не менее,ее ничего не выражающее лицо не выказывало ни озабоченность,ни облегчение.Барнс задался вопросом,как часто проводился этот исцеляющий ритуал?Раз в неделю?Каждый день?
Мальчик посмотрел на Барнса,словно в первый раз его увидел,человека с бело-козлиной бородкой,которого он толкнул за несколько минут до этого.
“Почему здесь еще человек?” спросил Зак Гудвезер.
Высокомерная манера мальчика удивила Барнса, который помнил сына Гудвезера вдумчивым, любопытным, хорошо воспитанным ребенком. Барнс провел пальцами по своим волосам, призывая некоторое достоинство.
“Закари, ты помнишь меня?”
Губы мальчика свернулись,как-будто от негодования,что его просят узнать лицо Барнса. ”Смутно”, резко сказал он с надменным тоном.
Барнс оставался терпеливым, оптимистичным. “Я был боссом твоего отца. В старом мире”.
И снова, Барнс увидел отца в сыне-но сейчас уже в меньшей степени.Так же, как и посетивший его Эф, мальчик сильно изменился. Его молодые глаза стали холодными, недоверчивыми. Он был похож на мальчика-принца.
“Мой отец мертв” сказал Закари Гудвезер.
Барнс начал говорить,но вовремя захлопнул рот. Он взглянул на Владыку, и не увидел никаких изменений в выражении рябящегося лица существа, но Барнс понял, не стоит противоречить. На мгновение, он увидел общую эту картину, как пьесу, и положение каждого в этой конкретной драме, он почувствовал себя плохо за Эфа. Его собственный сын… Но Барнс был Барнсом, чувства длились не долго, и он начал думать о способах извлечь из этого выгоду.
Считайте, что это Люмен.