Келли очень нужен был Зак. Пока он не обращен, а следовательно, не закончен, она сама не может считать себя завершенной.
Тварь по имени Келли встала в полный рост на кромке крыши. Она была совершенно равнодушна к страданиям города, расстилавшегося вокруг. Она испытывала только жажду. Необоримую страсть к крови и к тому, в ком текла ее собственная кровь. Эта бешеная лихорадка и гнала ее вперед. Вирус знает одно: он должен заражать.
Вампирша начала было искать другой путь внутрь кирпичной коробки, как вдруг из-за надстройки над лестничным колодцем послышались шаги – чьи-то ноги в старых туфлях шаркали по гравию.
Несмотря на темноту, она отчетливо увидела его. Это был старый Сетракян, охотник на вампиров. Он вышел из-за надстройки с серебряным мечом в руке и направился к ней. Все ясно: Сетракян хочет припереть ее к парапету, чтобы за спиной остались только край крыши и ночная бездна.
Тепловое излучение охотника было жидкое и тусклое. Это и понятно: отжившая свое человеческая особь, кровь медленно струится в жилах. Старик показался Келли маленьким. Впрочем, для нее теперь все люди коротышки. Маленькие, бесформенные, эти существа суетливо толпятся на самом краешке бытия и все время падают, спотыкаясь о собственный жалкий интеллект. Бабочка, у которой на спине между крыльями начертана мертвая голова, с полнейшим отвращением взирает на мохнатый кокон. Ранняя стадия эволюции. Устаревшая модель, не способная услышать благотворный ликующий зов Владыки.
Что-то внутри Келли все время перекликалось с ним. Некая форма примитивной, но в то же время хорошо отлаженной чувственной коммуникации, как у животных. Душа улья.
Дряхлое человеческое существо подошло ближе – Келли не сводила глаз со смертоносного лезвия, ярко сверкавшего в ночи, – и тут в ней зазвучал голос: он пришел непосредственно от Владыки, а уж через Келли был мгновенно ретранслирован в сознание старого мстителя.
Авраам.
Да, звук исходил от Владыки – и все же это был не тот мощный и властный голос, каким его знала Келли.
Авраам. Не делай этого.
Интонация была явно женской. Но ведь сама Келли ничего не произносила. Этот голос она слышала впервые в жизни.
А вот Сетракян точно слышал его ранее. Келли поняла это по тепловому излучению человеческого существа, по тому, как участился сердечный ритм старого охотника.
Я живу и в ней… Я живу в ней…
Мститель остановился. В его взгляде появился намек на слабость. Вампир Келли ухватилась за эту возможность, ее челюсть отвалилась, рот распахнулся, она почувствовала, что ожившее жало вот-вот выстрелит.
Но тут охотник воздел свой меч и с криком бросился на нее. У Келли не осталось выбора. Серебряное лезвие, ослепительно пылая, прожигало мрак ее глаз.
Она повернулась, пробежала вдоль парапета, перемахнула через него и стремглав помчалась по отвесной стене вниз. Пересекая пустой участок между домами, Келли лишь раз обернулась, чтобы бросить взгляд наверх, на дряхлое человеческое существо с его тающим тепловым излучением. Старик стоял в полном одиночестве. Стоял и смотрел, как она исчезает в ночи.
Гудвезер подошел к Заку и потянул сына за руку, стремясь уберечь от обжигающего света ультрафиолетовой лампы, лежавшей в оконной клетке.
– Убирайся! – крикнул Зак.
– Ну же, дружок, – сказал Эф, стараясь успокоить его.
Им обоим нужно было успокоиться.
– Эй, дружище. Зи. Ну же…
– Ты пытался убить ее.
Эф не знал, что сказать. Потому как он и впрямь пытался убить Келли.
– Она… Она все равно уже мертва.
– Не для меня!
– Ты видел ее, Зи. – Эфу не хотелось говорить о жале. – Ты видел, во что она превратилась. Она больше не твоя мама. Мне очень жаль.
– Ты не должен убивать ее! – всхлипнул Зак.
Его голос все еще прерывался после перенесенного приступа.
– Должен, – сказал Эф. – Должен.
Он подошел к Заку, пытаясь восстановить утраченный контакт, но мальчик отпрянул. Вместо того чтобы прильнуть к отцу, Зак пододвинулся к Норе – единственному человеку поблизости, который хоть как-то мог заменить мать, – и с плачем уткнулся в ее плечо.