У печени – а это одновременно и самый большой непарный внутренний орган человека, и самая большая железа – много жизненно важных функций: она отвечает за метаболизм, служит хранилищем гликогена, синтезирует белки плазмы крови, вырабатывает гормоны и очищает организм от ядов. Пока еще не придуман медицинский способ компенсации работы печени при ее отсутствии в теле человека – что самым несчастным образом отразилось на судьбе сальвадорского донора, не очень-то желавшего расставаться со своим столь нужным органом.
В углу палаты, вечно настороже, как и большинство отставных морпехов, стоял неусыпный господин Фицуильям, нянька Палмера, его телохранитель и постоянный компаньон. В помещение вошел хирург – все еще в маске, натягивая на руки свежую пару резиновых перчаток. Доктор был требователен, амбициозен и сказочно богат, даже по меркам хирургов высшего эшелона.
Он откинул простыню. Только что зашитый разрез был сделан на месте старого трансплантационного шва. Грудь Палмера являла собой живописное зрелище: безобразный узор бугристых шрамов. Внутренности же его торса можно было сравнить с хлебной корзинкой, набитой затвердевшими ломтями чахнущих органов. Хирург так и сказал: «Боюсь, ваше тело, господин Палмер, уже не способно принимать новые ткани или трансплантаты. Это конец».
Палмер улыбнулся. Его тело было ульем, содержащим органы других людей, и в этом смысле он не так уж сильно отличался от Владыки, который воплощал собой улей немертвых душ.
– Спасибо, доктор. Я понимаю. – Палмер все еще хрипел после интубационной трубки. – В сущности, я полагаю, вам пора подвести черту под хирургией. Я знаю, вас тревожит, как бы Американская медицинская ассоциация не заинтересовалась нашими процедурами отбора органов для трансплантации. Этим своим заявлением я освобождаю вас от дальнейших обязательств. Гонорар, который вы получите за проведенную операцию, будет последним. Мне больше не потребуются медицинские вмешательства. Никогда.
В глазах хирурга застыла нерешительность. Элдрич Палмер, человек, который все свои долгие годы провел в болезнях, обладал сверхъестественной волей к жизни, диким, не от мира сего инстинктом выживания – ничего подобного хирург не встречал в своей практике. Неужели Палмер решил наконец уступить неумолимой судьбе?
Не важно. Хирург почувствовал огромное облегчение, и душа его исполнилась благодарности. Он давно планировал уйти на пенсию, и теперь к этому все было готово. Какое блаженство – освободиться от любых обязательств в это смутное, беспокойное время! Он только надеялся, что самолеты в Гондурас все еще летают, а когда это здание сожгут дотла, пожар не повлечет за собой расследования, – вокруг и так хватало беспорядков.
Доктор проглотил свою отставку с вежливой улыбкой на лице и удалился под стальным взором господина Фицуильяма.
Палмер дал отдых глазам и позволил мыслям вернуться к тому моменту, когда Владыка, по вине старого дурака Сетракяна, попал под удар солнечных лучей. В сложившейся ситуации Палмера интересовало только одно: что это все означало для него самого? – иных точек зрения он не признавал.
Случившееся только ускоряло ход событий, а это, в свою очередь, лишь приближало его собственное избавление от страданий.
Так или иначе, дни Палмера сочтены.
Сетракян. Насколько горьким было для него поражение? Или это больше походило на вкус пепла во рту?
Палмер не знал поражений. И не узнает уже никогда.
Много ли человек могут похвастаться тем же?
А Сетракян стоял, точно камень в стремнине бурной реки.
Стоял и в глупой гордыне своей считал, что мешает потоку, в то время как река, чего и следовало ожидать, на полной скорости обтекала его с обеих сторон.
Ах, тщета человеческая! Все начинается так многообещающе. И заканчивается так предсказуемо…
Теперь он задумался о Фонде Палмера. Так уж повелось среди сильнейших мира сего, что каждый из сверхбогатых называл какое-нибудь свое благотворительное заведение собственным именем. Этот фонд, единственная филантропическая организация во всей империи Палмера, использовал свои богатые ресурсы, чтобы организовать перевозку и лечение детишек – их набралось два полных автобуса, – пострадавших во время недавнего покрытия Солнца Луной. Детей поразила слепота в тот момент, когда они наблюдали за редким небесным явлением: это было результатом либо неосторожности – малолетки смотрели на затмившееся Солнце, не озаботившись защитой глаз, – либо коварного дефекта линз в целой партии детских защитных очков. Поставку некачественных очков удалось проследить – изготовителем была одна китайская фабрика, но дальше дело не пошло: след привел в Тайбэй, а там вместо склада или офиса обнаружился лишь незастроенный пустующий участок…