Пока Эф убивал одних паразитов ультрафиолетом, другие встречали свою смерть под жесткими подошвами Фетовых башмаков. Растоптав немалое количество этих созданий, Василий собрал останки в небольшую банку, которую достал из ящика.
– Это для старика, – пояснил он и вернулся к бойне.
В тот момент, когда они вытесняли вампиров в соседнее помещение, сверху, из бара, донеслись шаги и мужские голоса.
Внезапно рядом с Эфом вынырнул вампир – на нем все еще был барменский фартук – со страшно выпученными голодными глазами. Гудвезер наотмашь саданул тварь мечом, а затем отогнал синей лампой. С каждой новой схваткой Эф набирался опыта – он учился подавлять в себе свойственное врачам милосердие. Вампир забился в угол и жалостно защелкал зубами, но Эф подошел и прикончил его.
Еще два-три вампира выскочили в дальнюю дверь, едва завидев индиговый свет. Но горстка все же осталась – монстры забились под разломанные полки и приготовилась к атаке.
Фет встал рядом с товарищем, держа наготове лампу. Эф двинулся было к вампирам, но Василий удержал его за руку. Гудвезер тяжело дышал, а крысолов был спокоен, деловит, сосредоточен и действовал без малейших признаков беспокойства.
– Погоди, – сказал Фет. – Оставь их для фэбээровских дружков Барнса.
Отдав должное идее Василия, Эф отступил от вампиров с лампой наготове.
– А теперь что? – спросил он.
– Остальные убежали. Там должен быть выход.
Эф взглянул на дальнюю дверь.
– Дай бог, ты прав, – молвил он.
Фет первым спустился в подземелье и пошел по следу высохшей мочи, призрачно светящейся в луче синей лампы. Из помещений под баром путь пролегал через целую систему подвалов, соединенных между собой вручную выкопанными тоннелями. Нашатырные следы вели в самых разных направлениях. Фет выбрал одну из трасс, уходившую в боковой тоннель.
– Мне это нравится, – сказал он, остановившись, чтобы оббить грязь с башмаков. – Все равно что охота на крыс. Там вот так же идешь по следу. С ультрафиолетом даже проще.
– Но как они прознали про эти маршруты? – удивился Эф.
– Они тут трудились не покладая рук. Разведывали ходы, искали пропитание. Ты когда-нибудь слышал такое название – Волстедская сеть?
– Волстедская сеть? Как Волстедский акт? Ты имеешь в виду сухой закон?
– Ну да. Тогда ресторанам, барам, всяким ночным заведениям, где нелегально продавали спиртное, пришлось открыть подвалы, чтобы уйти в подполье в буквальном смысле. Это город, который постоянно достраивает сам себя. Вообрази, что все подвалы и подземные помещения соединены тоннелями, акведуками, трубами старых коммуникаций… Поговаривают, что можно переходить из квартала в квартал, из района в район, вообще не поднимаясь на поверхность. Из любой точки города в любую другую точку…
– Дом Боливара!
Эф вспомнил о рок-звезде, одном из четырех выживших пассажиров рейса 753. Габриэль Боливар выбрал для жилья старое бутлегерское заведение, под которым был обустроен тайный винный погреб, имевший выход в сеть подземных тоннелей.
Они миновали еще один боковой тоннель. Эф оглянулся, проверяя, нет ли погони.
– Откуда ты знаешь, куда идти? – спросил он Василия.
Фет показал еще на один знак, процарапанный в камне – возможно, затвердевшим когтем какой-нибудь твари.
– Что-то за этим кроется, – сказал он. – Как пить дать. Держу пари, что платформа старой кольцевой не более чем в двух кварталах отсюда.
Назарет, Пенсильвания
Августин…
Августин Элисальде поднялся на ноги. Он стоял в хаосе абсолютной темноты. В кромешном осязаемом чернильном мраке, лишенном даже намека на проблеск света. Типа космоса, только без звезд. Он поморгал, желая удостовериться, что глаза открыты. И они таки были открыты. Никаких изменений.
Это смерть? Нигде на белом свете не может быть так темно.
Должно быть, смерть. Так и есть. Он гребаный жмурик.
Или… может, они уже обратили его? Может, он теперь вампир? Тело отобрали, а эта старая его часть, способная думать, заперта в темноте мозга, как пленник на чердаке. Может, прохлада вокруг и твердость пола под ногами – всего лишь проделки разума, возмещающего отсутствие ощущений, и он навсегда замурован внутри собственной головы?
Гус присел, пытаясь увериться в своем существовании за счет движений и отдачи органов чувств. Слегка закружилась голова – глазам не на чем было сфокусироваться, – поэтому он пошире расставил ноги, затем протянул руку вверх, подпрыгнул, но до потолка не достал.