– Что ты сделала? Что это? Тупизм. Ты корова! – орал на меня обычно спокойный Гоша. И был прав, ведь я влепила в сегодняшнюю викторину завтрашние ответы. Ведущий, которому, как обычно, что в лоб, что по лбу, уверенно заявил в камеру, что основной характеристикой правления Ивана Грозного был неоспоримый либерализм, невиданный рост наук и общий подъем государства Российского.
– Слава Богу, что не прямой эфир. Где эти долбаные ответы?! – орал Славик, которого потрясли и обидели хохочущие игроки.
– Я не знаю, – лепетала я, потому что на самом деле знала. Они лежали у меня дома, я собиралась их переслать по е-мейлу, но не успела, потому что была страшно занята. Предавалась любовным утехам.
– Чтоб через пять минут знала! – пригрозил мне Славик и ушел снимать сценки. Я же была вынуждена заново придумывать ответы по периоду Кровавого Вани, потому что признаться в собственном легкомыслии и идиотизме никак не могла.
– Да что с тобой? – удивлялась Лера, глядя на весь тот бред, который исторгло мое не выспавшееся истомленное сознание. – А нет нормальных ответов?
– Нормальных нет. Может, перенести программу на завтра? – робко предложила я. Лера странно на меня посмотрела, отрицательно помотала головой и понесла готовые карточки ведущему, стареющему ловеласу, который растерял свои амбиции в различных киношных и около киношных кроватях. Ему теперь уже было все равно, чего читать.
– Сойдет, – махнул рукой Славик, когда досняли последнюю сцену опричников и круглолицых девок, с визгом от них бегающих по сцене. – Что-то ты сегодня переела, наверное.
– Что? В каком смысле, – возмутилась я, потому что кроме Борисового омлета, от которого я отщипнула маленький кусочек исключительно для поддержания моих влюбленных сил, в моем организме не болталось ничего.
– В смысле, ты белены, что ль, объелась? – зло уточнил Славик и вышел, демонстративно хлопнув дверью. Я же осталась стоять и хлопать ресницами, под которые уже натекали слезы. Что-то я за последние сутки перевыполняю все нормы по рыданиям для психологической разгрузки.
– За что он меня. Я же не специально! У меня же обстоятельства, я ночь не спала, – всхлипывала я, сидя у Светы в ее уютной секретарской каморке и отпаиваясь чаем.
– Я тебе давно говорю, что они злоупотребляют тобой! – горячо поддерживала меня Света. – Что это за работорговля!
– Вот именно, я что, обязана все делать сама? Мне что, больше всех надо? У меня, между прочим, больше всех обязанностей и меньше всех зарплата.
– А давно надо было поставить вопрос ребром! – рубила правду-матку подружка. Я развешивала уши и немного приходила в себя.
– Но как? Славка и слышать ни о чем кроме продюсеров не хочет. У него незаменимых нет, – жаловалась я.
– Это он так думает, а попробовал бы он что-то сделать без тебя. Он привык только премии получать!
– Ага! А Гошка сам на работу через раз ходит. То у него ОРЗ без справки. То семейные обстоятельства.
– Обстоятельства! – фыркнула Светка. – Как могут быть семейные обстоятельства, когда нет семьи.
– А меня сегодня чуть до дыр не проглядел. Не мог сдержаться, как его трясло, что я опоздала.
– Надо что-то делать, – подвела черту Света. – Ты не можешь позволить ездить на тебе. Не для того у тебя есть я.
– Спасибо, – с благодарностью посмотрела на нее я. Правда, реализовывать наши коварные планы в кратчайшие сроки я не планировала. В конце концов, одно дело поплакаться на плече у широкожилетной подружки, и совсем другое – немедленно начать саботаж и диверсию. Но пожаловаться так приятно! И совершенно ненаказуемо.
– А кстати, что это ты дома не ночевала? В гости, что ль ходила? – вдруг припомнила мне неосмотрительно брошенные слова Света. Да уж, от нее ничего не утаишь. Хотя, может она мне поможет отключить гормоны и разобраться в ситуации. А то все так запутанно.
– Ну, можно сказать и так, – сквозь непрошенную улыбку ответила я. И принялась краснеть.
– И что же это были за гости? – с неприкрытым интересом спросила Света. Я было подумала, что лучше все же совру, пока меня не начали разделывать под орех, но опоздала. – Это не у того загадочного Бориса ты побывала, что у тебя из рук все теперь валится?
– Почему валится? – надулась я. Разве не она пять минут назад рассказывала мне, как не заслужены все претензии к моей работе.
– Потому. У Бориса? – строго переспросила она.
– Ну…да, – довольно ответила я. Света с минуту поколебалась, но потом все же решила стерпеть мое такое откровенное наплевательство на ее слова (ведь она-то желала бы для меня гораздо лучшей судьбы), оживилась и подсела ко мне поближе.
– Рассказывай, – потребовала она. Я застеснялась.
– Да. Нечего особенно рассказывать, – развела руками я. Но Света была девушкой опытной, замужней и вытянула из меня весь рассказ в подробностях, не потратив на уговоры и пяти минут.
– И что теперь? – спросила она под конец моего восторженного рассказа о том, какой Борис «единственный, неповторимый, красивый, нежный, понимающий, честный, сильный, сексуальный, добрый, заботливый (даже по отношению к бывшей жене, что не радует) и просто удивительный».
– Значит, был женат, – с сомнением причмокнула Света. Я насупилась. На самом деле я не очень хотела, чтобы мне на что-то открыли глаза. Сейчас скорее был момент, когда я предпочла бы держать их наглухо закрытыми.
– Но он же все честно рассказал, – бросилась я его защищать.
– Вот бабы-дуры. И еще имеем наглость мужиков в чем-то винить!
– Ты о чем? – насторожилась я.
– А тебе не приходило в голову, что он может соврать? Может, на самом деле он прекрасно женат до сих пор, а тебе наплел то, что ты и хотела услышать? Не думала?
– Нет, – отвернулась и посмотрела в окно я.
– А ведь должна была. Сколько же можно творить глупости, выключив голову? – возопила к небесам Светлана. Я поежилась. Как-то лавинообразно я начала ощущать себя дурындой. Нехорошо.
– Что же делать? Больше с ним не встречаться? Я не могу, – сразу установила я. Я не могу прямо сразу бросить то, чего еще не успела толком поднять.
– Почему не встречаться? Встречайся. Но пусть это останется легкой интрижкой, – примирительно предложила Света. Я уперто молчала. Не могу себе представить Бориса в качестве объекта легкой интрижки. Да и себя, если честно, тоже. – Так. Все понятно. Будешь дурить?
– Буду, – подтвердила я.
– Тогда хоть пообещай мне, что проверишь, врет он или нет. Я не претендую на истину в последней инстанции, но все же от совсем диких проблем должна тебя уберечь – сердобольно пообещала она. Я вздохнула.
– Зачем? – попробовала вывернуться из ее заботливых рук я.
– Затем, что ты сама наверняка полетишь как бабка на огонь, – категорически махнула на меня рукой Света. – В следующий раз, когда вы с ним предадитесь вашему огненному чувству, достань у него из кармана паспорт и взгляни на то, насколько он действительно разведен.
– Я? – ахнула от возмущения я. – Лазать по карманам? Это же жуть! А если он меня увидит?
– Ты подгадай, чтобы не увидел.
– А совесть? – мучилась я.
– Совесть будет хороша, если он не врет. У неженатых мужиков горячее сердце, холодный разум и чистые документы. А вот что ты будешь делать, если врет?
– А если он не лежит в этом кармане?
– У всех мужиков все документы лежат во внутреннем кармане куртки или пиджака. Исключения составляют только пьяницы и лентяи. Но ведь я так поняла, твой Борис и не то, и не другое.
– Ни то и не другое, – активно закивала я. – И он пока что не мой.
– Сделаешь? – не дала заговорить себе зубы Света.
– Попытаюсь, – снова кивнула я, но про себя подумала, что попытаюсь сделать все, чтобы не сделать того, чего она от меня хотела. Даже если Борис мне врет, я бы предпочла узнать об этом как можно позже. Особенно после того, как он позвонил мне на работу (сразу, как только окончился официальный рабочий день согласно трудовому законодательству). Его отстраненный, несколько холодноватый голос уже больше не озадачивал и не дурачил меня.
– Как ты? – спросила я, – омлет был просто загляденье. А сосиски! СОСИСКИ!
– Что ты имеешь в виду? – усмехнулся он. Да, после того, как мужчину и женщину объединили между собой постель, две подушки и несколько нежностей, им становится слишком трудно сохранять нейтралитет.
– Как что? А то ты не понял! – вложив в голос побольше интима, ответила я.
– Нанесешь мне визит? – спросил Борис. Я внутренне вся подобралась, чтобы ответить ему спокойно. А только потом орать от радости на весь кабинет.
– Нанесу. Что тебе еще нанести?
– Решим в процессе, – деловито ответил он и отключился. Я хлопнула крышечкой мобильной пудреницы LG, которую мне подарил еще в незапамятные времена некто забытый мною по имени Андрей. И завизжала от радости, напугав нашу бледную от постоянного обескровливания Леру. Она, по ощущениям, так давно сидела в темных, завешанных бархатом от дневного света помещениях нашей студии, что давно должна была переродиться в вампира.