– А потому. Потому что Борис не позвонит мне НИКОГДА. И никогда не захочет меня понять. В каждом моем слове он найдет подвох и обман. И давай больше не будем об этом даже говорить.
– Ладно-ладно, – шутливо отбивалась от меня Лера. – Только не поколоти. В конце концов, может, ты и права, что выкинула его из головы. Жизнь прекрасна, ты молода и свободна. Что может быть лучше?
– Ничего, – уныло кивнула я. И дни потекли своим чередом, сменяя картины, наполняя всех нас ежедневной порцией смеха, страха, риска и удовлетворения от сделанной работы. Мы ругались, порой даже чуть ли не дрались, я отказывалась выполнять те безумные штучки, которые приходили в голову творческой части коллектива прямо по ходу процесса, но меня каждый раз уговаривали, заставляли или шантажировали. Мы вместе пили, ели, пьянствовали и обсуждали личную жизнь тех, у кого она была. В целом это была прекрасная жизнь, полная интересных событий и дел, поэтому я действительно была счастлива тем, что имею. Думала, что счастлива. Пока однажды в моем гостиничном номере не раздался телефонный звонок. И когда я услышала голос, вернее, в тот момент, когда я поняла, кому принадлежит этот спокойный, уверенный голос, я поняла, что до этого я только маялась и не больше. Только теперь я счастлива.
– Нюта?
– Борис? – не веря своим ушам, переспросила я.
– Да, – выдохнул он. – Вот, звоню.
– Я слышу, – кивнула я. Я совершенно не представляла, зачем он звонит, и о чем мы будем говорить. Возможно, он звонил просто, чтобы сказать что-то по делам. Хотя между нами не было никаких дел. Поэтому я поспешила сказать именно то, что думала. – Я люблю тебя. Надеюсь, ты не бросишь после этого трубку.
– Не брошу. Может, это несколько запоздало, но я хочу спросить, что это все-таки был за мужик. И почему ты у него мылась в ванной, – смущаясь, спросил он. Я замерла.
– Помнишь, ты сказал, что доверие – это самое главное для любви.
– Да, – тихо прошептал он.
– Тогда ты должен мне доверять. Я скажу тебе все как есть. Мы познакомились в трамвае, когда я не знала, куда пойти. Мама предала меня, я отменила свадьбу. Света тоже отличилась. Я не могла пойти домой, потому что ужасно не хотела объясняться с Петечкой, который решил, что может еще до свадьбы манипулировать мной. А Алексей предложил оплатить половину его съемной квартиры и перекантоваться там, пока я не решу, что делать дальше. Я мылась у него ванной весь месяц до этого. Между нами ничего не было.
– Нет, но почему, почему ты в принципе поперлась к нему? Я ждал, пока у тебя в комнате загорится свет, а ты вдруг обратно выходишь и крадучись едешь к какому-то мужику. Ведь мы помирились, какой тебе смысл был убегать из дома? Тем более что я назавтра тебя должен был встречать.
– Все так, – согласилась я, улыбнувшись. – Интересно, а что ты тогда подумал?
– Что ты от меня прячешь еще одну любовную связь, которую умудрилась закрутить после Петечки. И что ты нисколько меня не любишь, раз не разорвала эту связь после нашего примирения, а продолжила.
– Все ясно. Почему же мы совершенно не можем понять друг друга? Я ведь тоже не твоя бывшая жена и не стану предавать тебя с твоим другом или с кем-то еще. Я люблю тебя, ты, насколько мне подсказывает сердце, любишь меня. Но мы так и не можем договориться. В тот день я подошла к двери и обнаружила, что ключи от дома в другой сумке. А мамы с папой дома не оказалось, они уехали на свадьбу к маминой внучатой племяннице в Самару.
– Ты не попала домой? – ахнул Борис.
– Ну да! – порадовалась его растерянности я. Лучше поздно, чем никогда. – И я поехала за ключами к Алексею. А он сказал, что после двенадцати ехать опасно и что я прекрасно могу доехать до дому в семь утра. Я бы все тебе рассказала при случае.
– Уверена, – усмехнулся Борис.
– Я же говорю – при случае. А не так, что я просто подхожу и говорю: Борис я ночевала у другого мужика, дай-ка я тебе все расскажу. Сначала я бы тебе рассказала, что Света, Петечка и мама скрыли от меня твой визит. Потом, что я в трамвае чуть не подралась с контролером. А потом бы дело дошло и до Алексея.
– Какой же я дурак.
– Кто спорит! – усмехнулась я. – И я не лучше. Оба показали себя во всей красе.
– Я не могу без тебя. Уже полгода как я с ума схожу. А уж эти твои передачи, где ты норовишь свести счеты с жизнью. Нет, ты точно ненормальная. Когда я тебя увижу?
– А вот с этим сложнее, – прикусила губу я. Потому что сейчас нас объединили только лишь телефонные линии, а в планах съемок не было запланировано перерыва для того, чтобы повидать вновь обретенного любимого мужчину.
Эпилог.
Доверие происходит от слова верить, то есть принимать что-то на веру, без подтверждений и проверок, основывая свои выводы исключительно на движении сердца. Для меня, как оказалось, это самое сложное на свете. Как справиться с собой, как отменить весь свой негативный жизненный опыт, который так и норовит перескочить из прошлого в будущее и испортить все, что с таким трудом создается вновь. Борис не Андрей, но мое сознание все время норовило поймать его за руку, с поличным. Подтвердить сложившееся впечатление, что все сволочи, а исключений не бывает. Оказалось, что бывает. Но только мое исключение было таким же недоверчивым, как и я сама. Однако со временем все встало на свои места, а мы с Борисом поклялись, что всегда выслушаем объяснения друг друга прежде чем рвануть в разные стороны с криком «обидели», «предали», «обманули».
– Ты уверена, что сможешь выслушать? Справишься с собой? – смеялся своими чудесными глазами Борис, глядя на меня, серьезно разглагольствующую на тему доверия.
– А то? Это скорее ты побежишь и запрешься на тридцать замков.
– Я-то? Да никогда, – уверенно ответил он.
– Почему?
– Да потому что ты можешь усвистеть слишком далеко, и потом с тобой будет очень сложно мириться, – резонно ответил он.
– И то правда, – кивнула я, потому что увидеть друг друга лично мы смогли только через четыре месяца после того памятного разговора, когда Борис взялся из ниоткуда и позвонил мне. Это, кстати, отдельная история. Оказывается, мама, напуганная моей угрозой никогда не родить ребенка ни от кого, кроме Бориса, запаниковала и принялась разыскивать единственно возможного отца для внуков со всем рвением жены российского офицера. В итоге она через Петечку нашла Свету, которая, к моему изумлению, к тому времени ушла от мужа и теперь живет с Петечкой душа в душу. Света в свою очередь долго отнекивалась и отвечала, что я оскорбила ее в лучших чувствах и вообще не может тратить время на такую ерунду как пробивание кому-то там внуков. Но, в конце концов, она подняла попу с рабочего места, дошлепала до Борисова рабочего места и каким-то чудом раздобыла там его телефон. Может, подкупила гестапообразную секретаршу.
– И ты позвонила Борису? – спросила я маму. Надо же, никогда бы не подумала, что мама на такое способна.
– Да. С телефона Ларика. На наш домашний он не отвечал.
– Бдил, – кивнула я. Как это похоже на Бориса.
– Сначала он и слышать ничего не хотел о тебе и уж тем более о внуках, – радостно рассказала мне мама.
– И как же тебе удалось его победить? – искренне восхитилась я.
– Очень просто. Я сказала ему то, чего бы не вынес ни один любящий мужчина.
– Что? Что же ты ему сказала? – замерла я.
– Что ты из-за него чуть не покончила с собой! – гордо закончила мама.
– Да? – усомнилась я. – И когда же я это сделала?
– В Австралии. Я показала Борису пленку, где ты кричишь и уплываешь от крокодила, – закончила довольная мама. Да уж, пленка была еще та.
– Постой, а что, ты к нему приехала?
– Нет, это он приехал ко мне!
– Он? – изумилась я.
– Ну да. Я сказала, что ты все еще приходишь в себя после случившегося. Он и примчался! – как ни в чем не бывало, закончила мама. В общем, вот так, с помощью целой толпу людей мы с Борисом были вынуждены все-таки признать, что друг без друга наша жизнь – не жизнь. Но только не надо думать, что после этого мы сразу заплясали джигу, поженились и принялись стругать маме внуков. То есть, все вышеперечисленное мы планируем сделать в ближайшее время, а пока…. Я так и не уволилась из передачи, потому что понимаю – второго такого шанса в жизни у меня не будет. Я болтаюсь в самолетах по неделе в месяц, пытаясь связать весь земной шар в клубок ради наших свиданий. А Борис летает ко мне. Но, прилетая, он в основном ворчит, как его это все достало, и что если он еще раз увидит, что я рискую жизнью, то немедленно меня бросит. Однако в это я не верю. Ведь пережил же он мои попытки подоить Новозеландскую корову и выдавить немного змеиного яда у кобры в Индии. Значит, и дальше все переживет. И знаете почему? Да потому, что, как верно говорят Славик и Гошка, все это СОВЕРШЕННО БЕЗОПАСНО!
Конец
Март – апрель 2006 г.