— Это асоциалы. Побираются, как всегда, — пояснил мне проходящий мимо гражданин.
— Побираются, сэр? — не понял я.
Гражданин — высокий молодой человек с выбритой головой и в легкой белой рубахе, посмотрел на меня странно. Как смотрит сержант на солдата, который не может уяснить суть полученного распоряжения. Таких у нас быстро списывают, поэтому я поспешил извиниться:
— Извините, гражданин, сэр. Мы здесь недавно и многие термины мне неизвестны. Буду чрезвычайно благодарен вам за разъяснение.
Несмотря на то, что я обратился к нему с учетом всех правил вежливости, предусмотренных Уставом при общении с гражданским населением, молодой человек оказался немногословен. Коротко пробурчал что-то непонятное и ушел. Из услышанного я понял только, что люди на углу не имеют средств к существованию. Попросту говоря — им и их детям нечего есть. Почему так произошло, я не вникал. Это было неважно. Важно, что мы обязаны были вмешаться. Ведь одной из обязанностей легионера является защита граждан Земной Федерации, а без еды гражданам грозит смерть.
— Мой сержант, рядовой Ролье Третий просит разрешения обратиться!
В этот день устные благодарности на меня так и сыплются:
— Я все слышал, Ролье. Ты быстро ориентируешься. Что предлагаешь?
— Отдать этим гражданам жетоны для получения довольствия, сэр!
Другие солдаты, хоть и не посмели выразить свое согласие вслух, однако же всем своим видом изображали готовность действовать.
— Так и поступим. Собрать все деньги! — приказывает сержант. — Капрал Имберт Второй!
— Сэр!
— Передайте этим гражданам деньги. Принесите им извинения за нашу неосведомленность. Уведомьте старшего их группы о том, что мною будет подан рапорт о недостатках системы обеспечения.
— Есть, мой сержант! — и капрал бегом отправился выполнять распоряжение.
Наши действия несказанно изумили попрошаек. Оборванные, худые, они опасливо смотрели на ворох денег, которые протягивал им капрал. Граждане же вокруг нас удивленно наблюдали за происходящим. Мне сложно судить о том, какие чувства проявились на их лицах. Я в этом не разбираюсь. Но мне показалось, что большинство смотрят на нас со смесью презрения и неодобрения. В минуту вокруг собралась небольшая толпа из праздношатающихся.
— Нашли себе друзей, штамповки, — так они говорили, улыбаясь, друг другу. — Таких же животных, как и сами.
— Надо же, подкормили бедолаг. Теперь разродятся еще одним выводком.
— Вы должны уважать человеческие права, — пыталась увещевать их одна из откровенно одетых женщин. — Они же страдают от недоедания!
— Какие еще права! — возражал ей мужчина, по виду — находящийся под действием какого-то возбудителя. — Это не люди, это животные.
— Они тоже испытывают боль!
— А кто им мешает явиться в клинику и пройти курс коррекции? У них на это мозгов не хватает? Животные и есть!
Они говорили так, чтобы нам не было слышно, забывая о том, что наш слух значительно острее человеческого. Их поведение казалось мне очень необычным. То, что люди не испытывают сострадания к своим собратьям, оказалось для меня неприятным открытием. И еще я понял, что те, кому мы помогли спастись от смерти, вовсе не являются гражданами. Их тут называют асоциалами, людьми, находящимися вне социума. Позже я узнал, что это определение относится к людям, родившихся вне государственных родильных домов от настоящих биологических родителей и без разрешения государства. Граждане стараются не прикасаться к открытой коже асоциалов — боятся заразиться. Этим людям никто не проводит генетическую коррекцию, после которой не страшны большинство болезней. Этим людям вообще ничего не проводят. Они рожают детей когда и сколько им вздумается, не в состоянии позаботиться об их будущем. У них нет денег на программирование будущего потомства. Они не подпадают под государственную программу оздоровления нации. Они вне социальных программ. Они живут, как встарь. Шьют из обрывков, собранных на свалках, одежду, выращивают на клочках бросовой земли овощи. Еды постоянно не хватает, и они вынуждены побираться, так как наказание за кражу следует мгновенно. Они болеют и часто умирают. Их лечат редкие врачи-энтузиасты, используя примитивное списанное оборудование. В их домах часто нет даже визора. Одним словом, эти люди ведут животный образ жизни.
«Спасибо, господин», — говорит капралу изможденный человек, принимая деньги. Настороженно оглядываясь на зевак, асоциалы быстро ретируются, оставляя нас в смущении.