— Это ж топор! Это ж дрова! Будешь колоть — поранишься!
— Бабушка, — убрал я топорище. — Ты понимаешь, что ты говоришь? Ты, если так будешь к своему внуку относиться — абы что вырастишь. Напрочь бесполезного человечишку воспитаешь. Значит так. Давай с тобой спорить не будем. Я тебе помогу растопить печь и приготовить чего-нибудь питательного.
— Вова…
— Даже не спорь со мной. Не отговаривай. Это решено.
— Вова, что на тебя нашло, — испугалась она вновь.
Я вздохнул.
— Ба. Я же как лучше хочу. Хочу тебе помочь, чтобы ты лишний раз не уставала. Дрова колоть — неженское дело. Ну?
— Тебя как подменили, — проговорила она ошарашенно.
— Крепким, сильным мужчиной хочу вырасти. А блинчики, хоть и вкусные, но мало их для этого.
В бабушкиных глазах стояло настоящее изумление. Кажется, они до такой степени забаловали своего внука, до такой степени окружили его своей заботой, что он и на мальчишку-то перестал быть похожим. Видимо, с отцом что-то стало, раз некому было их с мамой вразумить. Очертить границы, где свою заботу надо поубавить. Ну ничего. Теперь мужчина в доме появился.
— Дед твой был крепким, — сказала она помолчав. — У него, после войны, медали за рукопашную были. В одиночку двоих фашистов мог уложить. Голыми руками.
— Я буду как дедушка, — сказал я и улыбнулся.
Бабушка вдруг тоже улыбнулась. Правда оказалась эта улыбка какой-то грустной. Бабушкины глаза заблестели.
Признаться, колка дров далась мне непросто. Устал я уже на четвертом полене. Тело мальчики буквально сопротивлялось всякой физической работе: мышцы ныли, ноги тряслись. Оно просто кричало мне: «Оставть ты это дело! Пойди отдохни!»
Тогда я взял волю в кулак и продолжал работать. Раз за разом раскалывал я все новые и новые поленья. Строгал щепки для розжига.
А еще я все думал о том, что случилось с отцом Владимира. Выходит… С моим отцом? Видимо, был он спортсмен, скорее всего, тяжелоотлет-любитель. А может, даже профессионал.
Да только исчез он из семьи. Умер? Погиб? Или может быть, просто ушел? И снова, спрашивать напрямую было нельзя. Ведь ни бабушка, ни мама точно не поймут меня в таком случае. Станут задавать вопросы, которые прибавят только новых проблем. Я решил погодить и позже выяснить все сам.
— Может, хоть масличка добавить? — Спросила бабушка, видя, как я уплетаю гречку, закусывая вареным яйцом.
— Ба, ты только не обижайся, — сказал я, отодвигаясь от стола, — вот оно, твое масличко.
С этими словами я похлопал себя по объемному животу.
— Ты что же, совсем теперь не будешь блинчики есть? — Спросила бабушка.
— Ну почему же не буду? Я люблю твои блинчики, — прислушиваясь к телу мальчишки, сказал я. — Только надо всего в меру.
А на часах, к слову, было уже шесть вечера. Я ждал, когда же домой вернется мама Вовы. Ждал, потому что у меня появилась идея, как же сделать так, чтобы она сама мне рассказала об отце мальчика. О его наградах и медалях. О том, что с ним стало, раз женщины так сильно оберегают своего ребенка.
— Спасибо, — вдруг сказала бабуля.
— За что?
— Да для меня же дрова колоть — это как пытка настоящая. Наколешься — так не разогнуться. Не ожидала я, Вова, что ты решишь мне помочь. И что… — Она замолчала, отвела взгляд. — Что проявишь характер. Я горжусь тобой.
— Спасибо, ба, — ответил я. — Обещаю, в будущем станешь гордиться еще больше.
Мама вернулась домой. Мы услышали это сразу. Калитка громко лязгнула о железный столб забора.
Она вошла в дом, поставила на полкухоньки полную авоську и свою сумку.
— Ну что? Вы уже обедаете? — Сказала мама Вовы.
Невысокая и полненькая, свои темные волосы она стригла в короткое аккуратное каре. Женщина носила красное, ниже колена платье с короткими рукавами, крупными пуговками и карманами на груди, украшенными темно-синей окантовкой.
— А что так скромненько? — Удивилась мама. — Гречка да яйца. Мам, ставь чайник. Я на ранке была. Купила пряников и сушек. Щас с майским медиком чаю попьем.
— Не захочет Вова твои сушки, — пожала плечами бабушка.
— Что за глупости? Он их любит, — ответила женщина, вешая сумку на гвоздик у дверей.
— Уже не любит.
— Как это? — Хмыкнула мама.
— Ма, — вмешался я. — А можно мне папины награды посмотреть?
Глава 4
Улыбчивая поначалу мама мальчика тут же переменилась в лице. Стала хмурой, как грозовая туча.
— Вот что ты там не видел, Володя? Тебе оно надо?
— Надо, — сказал я.
— Зачем?
— Мне интересно, мам. Мой папа занимался тяжелой атлетикой. Я хочу узнать об этом побольше.