Я аккуратно подкрался со стороны задней, дальней от мальчишек стены, стал слушать их звонкие голоса. Хоть и не совсем разборчиво, но кое-что уловить я мог.
— И что ты сделаешь, сопля? — Надменно проговорил Федя Островной, — Опять заплачешь?
Окруженный четверыми мальчишками Никита, опустив голову, стоял у стенки.
— Что вы стоите? — Прошептала мне неизвестно откуда взявшаяся у меня за спиной Марина Ивановна. — Вы же видите, они его щас побьют! Что, боитесь вмешаться⁈ Тогда я сама!
Девушка попыталась было выйти из-за стены, но я остановил ее.
— Я велел вам оставаться у автобуса.
— Но я…
— Не вздумай ходить туда, девочка, — покачал я головой строго. — Если ты вмешаешься, то Никите не будет жизни в этой школе. Он должен разобраться сам.
— Я… да вы что?..
— Все будет хорошо, — заверил я. — Если что-то пойдет не так, я вмешаюсь.
— Да его же щас побьют… — пискнула девушка.
— Я много лет работаю с мальчишками. Своим вмешательством ты только навредишь Никите. Навредишь так, что всю оставшуюся жизнь он будет трусом. Будет самой жизни бояться.
Удивившаяся девушка молчала.
— Просто доверься мне, — добавил я.
Отвернувшись, Марина Ивановна кивнула.
— Хорошо, — кивнул я в ответ. И глянул на ребят, которые, занятые своими делами, даже и не замечали нас.
— Отойди от меня, — решился сказать обидчику Никита.
Слова мальчика заставили меня улыбнуться. Сам факт, что он пришел, не побоялся Островного, многое говорил об этом пацаненке.
— А то что? — Хмыкнул Федор.
— А то я тебя ударю.
— Что⁈ — Рассмеялся он, и его дружки поддержали своего лидера мерзковатыми смешками. — Ты? Меня?
Он толкнул Никиту в грудь.
— Ну, давай. Бей. Чего ты?
Толкнул второй раз.
— Чего не бьешь?
— Василий Николаевич… — Обеспокоенно шепнула мне на ухо учительница.
— Тихо, — Шикнул я на нее.
— Ну⁈ Чего ж не бьешь⁈ — Распалялся Островной, в очередной раз, пихая Никиту. — Че? Трусишь?
— Отвали от меня, — проговорил холодным тоном Никита.
— А то че? — Он заглянул в глаза Никите, стал пихать его грудью в грудь. — Че ты сделаешь, сопля?
Внезапно Никита сам оттолкнул Остравнова. Опешивший от этого хулиган уставился на мальчишку дурными глазами.
— Ну, — проговорил я себе под нос. — Давай, Никита.
Никита смело шагнул к обидчику и дал ему кулачком прямо в глаз. Островной бухнулся на попу, уставился на Никиту, а потом искривился, стараясь не заплакать. Дружки Остравнова удивленно и даже изумленно смотрели на вставшего над Федей Никиту.
— Не лезь ко мне больше, понял⁈ Ни то получишь! — Зло крикнул Никита.
Остальные ребята даже отступили, попятились от мальчишки и не зная, что делать.
— Ты… Да я тебя… — Всхлипывая, встал Островной. — Я тебе сейчас врежу!
— Только попробуй, будешь тогда знать!
— Федя, да пошли, — сказал один из мальчишек. — Мы на автобус опоздаем. Ехать надо.
— Подождите! — Крикнул Островной. — Я его так не оставлю!
— Да харе, Остров, — поддакнул второй. — Ты че, Николаича не знаешь? Он щас возьмет да и без нас уедет. А я эту поездку ждал.
— Ну, — добавил третий. — А че ты вообще до Никиты докопался? Он же нормальный пацан вроде.
Мальчишки поддержали третьего и один за одним потоптали из-за туалета. Островной, в бессильной обиде еще пару мгновений смотрел на Никиту, а потом встал и ушел. Последним, с улыбкой на лице, отправился к автобусу и Никита.
— Вот видишь? — сказал я, оборачиваясь к Марине, — он справился сам.
— Василий Николаевич? — Учительница нахмурилась. — Вам плохо? Вы какой-то бледный.
— Все хорошо. Сердце с утра пошаливает, — отмахнулся я. — Возвращайся к автобусу. Я сейчас приму таблетки и подойду.
— Ну че? — Спросил я у белого, как смерть мальчишки. — Полегчало?
— Ага, Василий Николаевич, — покивал мальчик, только что вернувшийся в автобус.
Ребенку стало плохо, и пришлось остановиться, чтобы его не вырвало прямо в салон.
— Витя, — Выпрямился я и глянул назад, на заполненные детьми места. — Тебя как, укачивает в автобусе?
— Нет, Василий Николаевич!
— Поменяйся с Вадимом местами. Ему нельзя над колесом сидеть. Плохо становится.
Отправив мальчишек меняться местами, я занял свое.
Автобус остановился в полях, на обочине узкой трассы, пролегающей между морем зреющей пшеницы и редколесиной посадкой.