— Наглые, — хмыкнул я.
— И упрямые. Ну ничего не поделать. Штанга других не воспитывает, — дядя Костя махнул рукой. — А директор что?.. Директору лишь бы был результат. Ему побоку, как я ребят верну. Он за свою шкуру трясется. Потому как, если сборная получится слабая, его по головке не погладят. Он говорит, что если мы не вернем их, он будет ходатайствовать перед обществом, чтобы Рыкова восстановили, пока вопрос по нему на совещании не решат.
Я глянул в окно. Ребята все еще топтались во дворе. Кажется, они не торопились уходить. Наверное, ждали, что дядя Костя пойдет у них на поводу.
— Надо, значит, вернут их, — сказал я задумчиво. — Знаете что? А я верну.
— Как? — Удивился дядя Костя.
— Уговорю. Давайте знаете, как сделаем? Скажите им сейчас, что на следующую тренировку придет Рыков. А вместо этого мы их встретим. Думаю, если то, что я задумал, получится, вернутся они. В полном составе вернутся.
— А что ты задумал? — Нахмурил брови дядя Костя. — Уговорить их? Так это не получится. Слушать тебя никто, Вова, не будет. Раз уж даже меня не слушают. Для них только Рыков авторитетом обладает.
— Вернем их мы. Вот увидите, вернем. Сделайте, пожалуйста, как я прошу.
Константин Викторович задумчиво нахмурил лоб.
— Ну хорошо. Что мы теряем? Так и так они могут не вернуться. Ну лады. Я сейчас, пока они не разбежались.
Тренер торопливо потопал на выход.
Когда подошла моя очередь, я вернулся к штанге.
— Ну что там? — Спросил подошедший Артемий.
— Тренер говорит, директор поручил ему вернуть остальных.
— Он их пошел уговаривать?
— Нет. Пошел сказать по моему совету, что Рыков придет на следующую тренировку. А там уж мы их уговорим заниматься у Константина Викторовича.
— Как уговорим? — Подошел подслушавший Сережа. — Так просто не получится. Они, видал, какие упрямые.
Артемий на миг задумался. Потом выдал:
— Надо с ними поговорить. Надо ребят убедить, что Рыков — плохой человек. Речь произнести, как Ленин.
— Речь не поможет, — покачал я головой. — Это пацаны, а не фабричные рабочие. Тут подход нужен другой.
— Какой? — Удивился Артемий.
Матвей тоже приблизился. С озабоченным лицом потрогал свой шов пальцем.
— Они уважают только силу. Вот силу им и надо показать, — сказал я.
— Бить их собираешься? — Хмыкнул Матвей, — там их, Вова, человек пятнадцать-семнадцать. Тут даже для меня многовато будет.
— Силу можно показать иначе, — сказал я с улыбкой. — Драться не обязательно.
— Эт как же? — Нахмурил брови Артемий.
— А вот давайте после тренировки и поговорим. Я вам свой план расскажу. А пока надо нам с железом доработать.
— Если они увидят, что их заводила сплоховал, сразу отступят. Тут главное — пошатнуть его авторитет.
— Авторитет — это важно, — сказал Матвей в полной уверенности, что выдал что-то умное.
После тренировки мы собрались на деревянных, выкрашенных разноцветной краской трибунах стадиона. Было прохладно. Сентябрь с каждым днем становился все более серым, и если только две недели назад казалось, что он — это просто прохладное продолжение лета, то теперь стало видно, что осень постепенно входит в свои права.
— План неплохой, — сказал Сережа. — Только кто у них сейчас заводила?
— Егор, — сказал убежденно Артемий. — Сначала все за Матвеем таскались, а теперь, когда он дома сидит с гипсом, ходят за Егором.
— Нет, — я покачал головой. — Я думаю, главный будет Дима.
— Так он же новенький, — удивился Сергей.
— Новенький, но вон какой шустрый. Таких я знаю. Они быстро друзей заводят. Умеют себя сразу в коллективе как надо поставить.
— Откуда ты знаешь? — Нахмурил светлые брови Артемий.
— Знает, — улыбнулся Сергей. — Потому как Вова сам таким же стал. Был тихим всегда, скромным. А тут, когда ему у нас бойкот объявили, так на тебе. Сразу характер проявил. Ну про бойкот вы помните. Я рассказывал.
— Если даже и так, то откуда ж ты знаешь, что Дима согласится? — Спросил Артемий.
— Я его спровоцирую. Он хочет, чтобы все на него смотрели, чтобы в рот заглядывали и видели, какой он сильный и смелый. Потому как именно таким он себя и поставил. Обратный ход ему дать никак будет нельзя.
— Хорошо, — кивнул Артемий. — Ты спровоцируешь, а против него я выступлю. Хай со мной соревнуется.
Сергей с Матвеем угрюмо переглянулись.
— Нет, Артемий, — покачал я головой. — Я все это затеял, мне против ихнего заводилы и выходить.
— Вова, я буду крепче тебя, — сказал Артемий. — И занимаюсь дольше. Я Диму точно побью.
— С тобой он может не согласиться соревноваться. Может сказать, что это будет нечестно. А во мне Дима не увидит угрозы.