Если бы я был уверен, что именно толстый Егор выйдет соревноваться с Тёмой, не думал бы не секунды, а просто отдал Артемию право идти против него. Да только я понимал, что соревноваться захочет именно активный Дима. Он, будучи новеньким в коллективе, тут же завоевал у всех уважение, не побоясь выступить перед тренером.
Думаю, для мальчишки это далеко не первый переезд и тем более не первый коллектив. Возможно, и не последний. Дима привык вливаться в новое общество, и, по крайней мере это у него выходило мастерски.
А еще я прекрасно понимал, что такие, как Дима играют только в те игры, в которых могут победить и показать свое превосходство над остальными. Против заведомо сильного Тёмы он выйти просто побоится. Найдет убедительную отговорку. А Диму надо именно что заманить на состязание. Чтобы отвертеться он не мог.
Артемий прищурил один глаз, как бы приглядываясь к разделенному кругу. Потом он хмыкнул, глянул на меня.
— Гля, как могу.
Тёма поставил ножик на выставленный нокоток, бросил. Ножик сделал лишний оборот и бухнулся в песок ручкой.
Я увидел, что на мгновение лицо Артемия загорелось удивлением. Мальчишка почти сразу взял себя в руки.
— Твой ход, — добродушно хохотнул он и потер шею.
Я подобрал ножик. Без выкрутасов кинул с пальца. Острие воткнулось в песок почти у самой линии, ближе к центру круга, плоскостью на девять часов.
— Ого, — даже привстал Матвей.
— Хорошо попал, — покивал Сережа.
Я затер старые линии, которые перекрывала моя, и в распоряжении у меня осталась почти что половина круга.
— Молодец, — сказал по-дружески Артемий, скрывая свою настоящую нервозность.
Я понял это по натянутой улыбке и хмурых глазах мальчишки. Видимо, Артемий был из тех, кто не привык уступать победы никому.
М-да. Если я выиграю, паренек почти наверняка обидится на меня. Ну ничего тут не поделать. Не мог я допустить, чтобы Рыков, после всего, что он сделал, вернулся на свое место. А тем более, чтобы ушел от ответственности. Тогда ушлый тренер почувствует себя совсем уж безнаказанно и точно пойдет в настоящий разнос.
Я снова кинул ножик и опять отрезал у Артемия кусок территории. Удачным оказался и следующий бросок. И хотя Артемий еще мог уместиться в свою часть обеими ногами, он разнервничался еще сильнее, видя, что сдает позиции.
Когда я снова бросил нож, он бухнулся на песок, задев его острием. Вышло так, что вроде бы и воткнулся, но на клинке не устоял, а только выковырял комок песка. Нож упал в рыхлую массу торцом, да так и остался лежать.
— Это не считалось, — тут же заявил Артемий.
— Ну, нож воткнулся, — указал на это Сергей. — Вон, смотри, и линию понятно, как проводить.
— Не-е-е, — протянул Матвей. — Надо, чтоб торчал.
— Ну, — кивнул Артемий. — Не считался твой бросок.
— Не считался, так не считался, — рассудив, что и правда заронил свою серию, сказал я. — Давай. Твоя очередь.
Артемий поднял нож. Угрюмо осмотрел площадку и решил кидать по-простому, с пальца.
— Давай с носа, — широко улыбнулся Матвей.
— Да тихо ты! — рявкнул на него Артемий недовольно. — Чего под руку говоришь?
— А чего это ты на меня рявкаешь? — Матвей встал. — Я че тебе, пес дворовый, чтобы рявкать?
— А чего ты под руку говоришь, да еще и невпопад? — Артемий тоже поднялся.
— Да я просто сказал! Пошутил! А ты давай на меня кричать, будто бы я враг народа!
Мальчишки застыли друг напротив друга, я видел, как разнервничавшийся Артемий мнет в кулаке рукоять ножа. Матвей тоже сжал пальцы добела. Казалось, сейчас начнется настоящая перепалка.
— Ну-ну, тихо вы, — вмешался я, встав между ними. — Чего вы, как щенята бойцовые, друг на друга скалитесь?
— А чего он? Нельзя что ли по-человечески сказать? — Недовольно кивнул на Артемия Матвей.
— А тебя кто-нибудь просил, сейчас рот открывать? — Ответил Артемий.
— Ах ты… Да я тебя…
Матвей было попер грудью, но я его тут же остановил.
— Тихо, тихо ты. Ну давай еще сейчас между собой все передеремся. Позорище тогда будет. Даже за одно дело постоять не смогли. Перессорились.
Мальчишки так и остановились. Напряжение между ними чувствовалось еще пару мгновений, но потом, вроде бы они успокоились. Артемий сконфуженно опустил взгляд. Матвей тоже повесил голову и даже отвернулся.
— Ну? Давайте, извиняйтесь перед друг другом, — строго сказал я. — Так, чтобы между вами никаких недомолвок не осталось.