— И за него я буду перед дисциплинарным собранием ходатайствовать, — заявил Иващенко. — Он детям здоровье портит. А вдобавок прививает им тягу к неспортивному поведению.
— Доказательства? — Нахмурил брови председатель. — Мне надо, чтобы все было по справедливости.
— Будут доказательства, — заявил я.
— Это какие ж?
— Да хотя бы свидетели.
— Ну… Свидетели — это уже кое-что, — задумался председатель. — Ладно, будем разбираться. Спасибо тебе, Вова. И вам тоже, мужики. Больно я увлекся спортивной жизнью общества. Забыл, что нужно и коллективу внимание уделять. А то начнутся там самоуправства, и, как оказывается, преступления всякие. Ну что ж. Благодаря вам, пересмотрю я свой подход к руководству.
— А зачем тебе сюда? — Спросил Константин Викторович, снимая шлем.
Мы приехали к совхозным прудам, что растянулись за городом. Тут, недалеко, был и новый мехток с современной, автоматизированной мельницей. А рядом с ней, стояла еще одна, но старая.
Здание ее было признано аварийным еще в шестидесятом году. Все толковое оборудование сняли и перевезли на свежеотстроенную новую мельницу. Эта же, приземистая, с серой, черепичной крышкой, стояла теперь домом-призраком, у раскинувшихся за городом сельско-хозяйственных полей. Там мне и назначили встречу хулиганы, похитившие Сашкину обувь.
— Я тут с ребятами собираюсь, — улыбнулся я.
— С ребятами? — Удивился Константин Викторович. — Вы же не собираетесь по старой мельнице лазить? Ее местные пацаны облюбовали. Постоянно там ошиваются. Да только это опасное занятие. Мельница на ладан дышит. Скрипит вся. Чуть подует ветерок — шатается. В прошлом году там даже парень один ногу себе сломал. Лазил по крыше и провалился.
— Не, — слукавил я, стараясь оградить дядю Костю еще и от этих детских разборок. — Мы удилища пойдем вырезать. В рощу. С пацанами из спортзала.
— Вот как, — улыбнулся он. — Ну тогда ладно. Я рад, Вова, что у тебя в зале друзья появились.
— Да, — я тоже показал старому тренеру свою улыбку. — Появились. Вот потому и иду, что мы договорились. А раз уж так, нельзя их подводить.
— Знаешь, как домой доехать? Отсюда тридцать восьмой ходит. Последний рейс у него в семь.
— Знаю. — Ответил я.
Константин Викторович вздохнул. Уставился на спокойные, под вечерним солнцем, пробивающимся сквозь серое небо, озерца.
— Красиво тут.
— Ну.
— Спасибо, Вова.
— За что?
Константин Викторович посмотрел на меня.
— Вкус ты мне к жизни вернул.
— А скоро верну и группу. Если Рыкова снимут, ребята говорили, пойдут к вам.
— Вот как. Ну тогда работы мне прибавиться. Через два месяца будет первенство Машиностроителя по тяжелой атлетике.
— Да, — я кивнул. — Слышал я.
— А слышал, что там будут сборную набирать?
— Сборную?
— Ага. — Константин Викторович посерьезнел. — Первый раз за три года будет у нас юниорская сборная. Ее хотят сформировать до декабря.
— А что будет в декабре?
— А в декабре, Вова, — Константин Викторович с улыбкой устремил свой взгляд на широкое поле, раскинувшееся в низине, под городом. — А в декабре будет такое событие, по сравнению с которым межрайонные соревнования — это настоящий детский утренник.
Глава 2
— Соревнования по тяжелой атлетике между спортивными обществами. Будут там и юниорские, и взрослые, — сказал Константин Викторович. — Наш Машиностроитель туда юниорскую сборную отправит. Будет там еще Новокубанская «Зоря». Ребята из Армавира. Да и много кто еще. Все это под эгидой ставропольского «Урожая» проходить будет. В Невинномысске, в тамошней спортивной школе олимпийского резерва.
— Сложные полгода нам предстоят, — сказал я и выбрался из люльки Юпитера.
— Хочешь попытать удачу? В Сборную попасть? — Догадался старый тренер.
— Хочу, — ответил я. — Хочу я понять, на что способен.
Выпрямившись, я развел руки, как бы красуясь перед Константином Викторовичем.
— Главное, — он хмыкнул. — Главное, чтобы все прошло в эти разы как по маслу. Чтобы безо всяких этих Гришковцов и Рыковых. Что б спокойно все было.
— Будем надеяться, — покивал я с улыбкой. — Будем надеяться, дядя Костя. — Ну ладно. Пойду я.
— Ты только на последний автобус успей! А то отсюда тебе пешком будет далековато!
— Ну и че делать будем? — Спросил Сережа, поглядывая на двор старой мельницы, развернувшийся метрах в ста-пятидесяти. — Их там уже вон сколько!