5
Разрываемая осколками снарядов, жалобно скрежетала колючая проволока. В образовавшийся проход между лесом и озером устремились русские солдаты. С громогласным криком «ура», они занимали оставляемые немцами оборонительные линии. Кое-где завязалась рукопашная схватка. Германцы старались отступать, сохраняя боевой порядок, но батарея капитана Бакрадзе и два пулемета, установленные в гнезда захваченного блиндажа, заставили их бежать, теряя в поле оружие и сотни убитых людей. Пока русские саперы кусачками, а то и голыми руками, очищали от заграждений путь наступающим ротам, на захваченные позиции от штаба полка примчался ординарец с приказом:
- Вперед не идти, укрепиться на занятой линии, отражать контратаки противника до подхода основных сил дивизии.
Командиру полка (тому самому, что провожал группу Елизарова на задание), преследовать немцев показалось делом рискованным. Сведений о силах противника от разведки не поступало, а увлекшись наступлением, можно было напороться на его превосходящие силы и оказаться отрезанным от своих частей. К тому же для развития атаки требовалось накопить живую силу и подтянуть обозы с боеприпасами, а они отставали. И только казачья конница, вырвавшись на простор из-за ручья, понеслась наперерез разрозненным группам отступающего противника, захватывая его обозы, орудия, солдат и офицеров. Небольшой отряд казаков отделился и поскакал в сторону немецкого автомобиля, одиноко стоявшего возле опушки леса. Всадники уже достигли его, когда несколько шальных снарядов немецкой батареи, прикрывающей отступление пехоты, угодили как раз в это место, срезая осколками всадников, лошадей и выкорчевывая деревья. Когда дым рассеялся, от «форда» остался изрешеченный железный остов с выбитыми стеклами. Несколько лошадей бились в агонии на земле, и их пристрелили. Оставшиеся в живых казаки осмотрели машину и,ничего в ней не найдя, ускакали, забрав с собой раненых и убитых.
Степан очнулся в кромешной темноте и поначалу не мог понять, что с ним случилось. Он лежал в канаве, засыпанный землей и прижатый к земле кроной поваленного дерева. Попытка перевернуться привела к тому, что его спину пронзило острой болью, вырвавшей из легких стон. Тело показалось ему тяжелым и неподъемным, словно каменная глыба. Он полежал какое-то время, пытаясь справиться с головокружением и сопровождавшей его тошнотой. Потом попытался оторвать голову от земли, но с первой попытки ему это не удалось. Краем глаза он видел над собой неподвижный диск месяца. Степан копошился, совершал какие-то судорожные движения, пока не затрясся в беззвучном смехе. «Вот ведь, - подумал он, - лежу на чужой земле, за сотни верст от дома, и даже не в силах завыть на луну».
Наконец, превозмогая боль в спине, он сумел дотянуться до толстой ветки и, подтягиваясь на ней, медленно поднялся. Ему пришлось долго стоять на месте, пока перед глазами не развеялся радужный туман, а сердце, бешено колотящееся в груди, не забилось спокойнее. Способность думать стала возвращаться к нему после того, как он осмотрелся. Последнее, что он помнил – это пистолет в руке Елизарова. Потом все закувыркалось перед его глазами, и он потерял сознание. Вещмешок с раскуроченной радиостанцией лежал рядом, в канаве. Видимо, он и прикрыл его от осколков, когда рядом разорвался снаряд. Теперь от станции толку не было, и Степан решил ее бросить. Шатаясь, он вышел к опушке леса. Тело Миллера лежало на том же месте, где Степан видел его в последний раз. Елизарова нигде не было.
- Господин поручик, - прохрипел Степан, не узнавая своего голоса.
Никто не отзывался. Вокруг было тихо, и даже вдали не слышалось привычной ружейной стрельбы. Степан еще несколько раз позвал, но результат оставался прежним – лес безмолвствовал. Ноги держали плохо. Отыскав свой карабин, Степан оперся на него и поковылял к Миллеру. Осколок размером с горошину прошел ему через горло, повредив артерию - весь подбородок и гимнастерка немца были забрызганы запекшейся кровью. Судя по всему, Елизаров так и не успел взять грех на душу и выстрелить в Миллера. Обливаясь холодным потом и страдая от боли, Степан принялся ходить по кругу, все больше и больше увеличивая радиус, но поручика нигде не было. Собрав последние силы, унтер-офицер захромал вдоль опушки леса, держась восточного направления. Но пройдя три сотни шагов, рухнул на четвереньки. Что-то выпало у него из-за пазухи. Он пошарил рукой в траве и нащупал небольшой прямоугольный предмет - это была та самая табакерка. Как она оказалась у него, Степан, конечно, не знал, но одно ему было ясно – она имеет большую ценность, иначе Елизаров не стал бы из-за неё рисковать. И Степан решил поступить так, как испокон веков поступали его предки, чуя приближение врага: решил спрятать свое добро в тайнике. Он дополз до ближайшего дерева, достал из-за пояса топор и принялся рубить землю возле комля. Когда яма была готова, Степан завернул табакерку в тряпицу, засыпал ее, а на коре дерева сделал зарубку.