-Будем проверять все версии, - устало ответил Белозеров.
Егора Прохоровича он слушал вполуха, вороша в голове собственные мысли. Прикрыв веки, на которые, как ему казалось, подвесили аптекарские гирьки, он негромко подвел итоги:
- С убийцей Воронов состоял в близком знакомстве – это сужает круг поиска. Преступление тщательно спланировано. Профессор не курил, но вынес из дома некий предмет, предположительно - табакерку. Скорее всего, именно из-за неё и случилось убийство. Пока это все, что нам известно.
Он устало закрыл глаза.
- Вы неважно выглядите, Алексей Петрович. Прилягте на топчан, поспите часок.
Белозеров вымученно улыбнулся:
-Мой покойный отец говорил: «На том свете отоспимся». Понимал ли он смысл этих слов? А впрочем, ладно, ты прав - после дежурства стану лечиться. К тому же, я доктору обещал.
Он потер припухшие глаза, чувствуя, как поддается болезненной тяжести, разливающейся по телу.
- Ты пока дело об ограблении купца Федосеева посмотри, а я пойду, прилягу, - промолвил он.
Егор Прохорович кивнул, длинно потянулся и отправился в соседний кабинет – там располагалась картотека. В деле с купцом подозрение падало на троих беглых заключенных. По пути следования они совершали одно преступление за другим и вот, наконец, добрались до окраин Петербурга. На Федосеева напали, когда тот после ярмарки перевозил в лавку ковры. В один из них, судя по всему, персидский, купца и закатали, предварительно оглушив поленом. Но прежде, чем потерять сознание, тот успел заметить на руке одного из напавших следы от кандалов. Федосееву повезло, потому что обычно беглецы свидетелей в живых не оставляли.
Ветер на улицах Петербурга разгулялся и водосточные трубы, словно привидения, раз за разом издавали протяжные тоскливые стоны. В каком-то окне беспрестанно хлопала форточка и Белозеров, перед тем как провалиться в манящую бездну сна, еще подивился, почему до сих пор не разлетелось стекло. В тусклом фонарном свете беспокойно дремали улицы, кутаясь в снежные кружева метели.
3
Алексею Петровичу приснилась деревянная веранда, залитая теплым солнечным светом. Летний ветерок играл тонкими занавесками и шелестел листвой яблоневого сада, из которого, не смолкая ни на минуту, доносились птичьи трели. Еле уловимый запах костра приплетался к душистому аромату скошенной луговины. Иногда с улицы слышались чьи-то негромкие и приятные слуху голоса. Какая-то девушка (наверное, очень красивая), весело смеялась. Мать выжимала над корытом белье и развешивала его на веревках. Вода с журчанием стекала с сорочек, полотенец и штанов. Стояла жара, и этот звук напоминал о прохладной речке. Не надо было никуда спешить, а тревог и вовсе не существовало. Хотелось дышать полной грудью и улыбаться - просто так.
- Алешка! - донеслось из-за штакетника.
Он нехотя поднял голову и увидел чью-то мелькавшую над изгородью белобрысую макушку, а рядом с ней синий картуз. Владельцу он явно был не по размеру. «Отцов» - мелькнула мысль.
- Выходи на улицу!
Он поглядел на мать. Та кивнула и принялась напутствовать:
- По чужим огородам не лазьте, к цыганам ни ногой.
Вся округа знала, что три дня назад большой табор остановился на окраине Петербурга, неподалеку от их дома. Он пообещал, но добежав до калитки, обо всем забыл. Друзья обняли его, похлопали по спине. Белобрысого мальчишку звали Семеном, а того, что в отцовском картузе, – Гришкой. Алексей обернулся и увидел мать. Та стояла на веранде и смотрела в их сторону. Потом перекрестила воздух. Они побежали, радостно перекрикиваясь друг с другом, словно грачата.
Вскоре показались шатры цыган. Неподалеку от них стояли кибитки с задранными вверх оглоблями. Еще дальше паслись стреноженные лошади. Смуглая женщина в пестром до земли платье танцевала в круге. Рядом, на корточках, сидели мужчины в широкополых шляпах. Подле них голые, в лучшем случае обернутые в бесформенные цветастые тряпки, дети. Переливалась струнами гитара, а в руках танцовщицы, в такт музыке, позвякивал бубен. Шелестело обшитое бисером платье. Бархатный мужской голос тянул невеселую песню, хотя отовсюду слышались оживлённые голоса и смех. Алексей с друзьями завороженно слушали.
Время пролетело незаметно, и день начал клониться к закату. Повсюду зажигались костры, но танцы продолжались. Нужно возвращаться домой, но уходить не хотелось. Внутренним усилием Алексей переборол себя и попрощался с друзьями.