- Предательство?
- Несомненно!
Армия на тот момент являлась, пожалуй, единственной силой, способной повернуть историю вспять, и все эти заговорщики, вроде Гучкова и Родзянко, заняли бы места, принадлежавшие им по праву – в камерах Петропавловской крепости. Но армейских генералов убедили, что революция неизбежна[4], также как и необходимость немедленных демократических реформ. Последующие события показали, что прав был именно царь, не соглашавшийся на ослабление монархии во время тяжелейшей войны. И когда уже Временное Правительство станет идти на поводу у Петросовета, делая ему одну уступку за другой, то в конечном счете это и приведет страну к Октябрю. То же самое случилось бы и с государем, пойди он навстречу деятелям Государственной Думы.
Мутные личности, заполучившие власть с помощью русских генералов, прекрасно осознавали угрозу, исходящую от армии. Поэтому они с первых же дней принялись за ее разрушение. Им было плевать на то, что идет война. Главное – это внедрение принципов свободы и демократии. Результат этой деятельности хорошо известен: через несколько месяцев Императорской армии как таковой не стало. Поднять на подвиги одичавшую массу, в которую она превратилась, пропитавшись идеями «свободы», окажется не под силу даже такому прославленному полководцу как Брусилов. И когда красивые маски будут сорваны, и генералы окончательно поймут, что их обманули, станет слишком поздно. Некоторые из них попытаются все исправить, организовав сначала так называемый Корниловский мятеж, а затем и Белое движение, но история жестоко покарает их за совершенные ошибки.
Вырвав само понятие государя из политической и нравственной жизни народа, заговорщики никого не предложили взамен. Как бы Николая Второго не ругали, какие бы грехи не отягощали его, он являлся тем знаменем, за которым шли и за которое умирали на полях сражений. Когда его вынудили отречься от престола, идти уже стало не за кем (по крайней мере, пока в Россию не вернулся Ленин). Временное Правительство не сумело укрепить свою власть и сделалось заложником своих же принципов. Когда от него требовались решительные и жесткие меры, оно, как из рога изобилия, сыпало умными речами. Это привело к развалу экономики, росту сепаратизма в регионах, анархии в русской деревне и исключению России из списка победителей в Великой войне. Наконец, «временщики» не смогли довести страну до созыва Всероссийского Учредительного собрания[5]. Обвиняя царскую власть в бессилии, поучая ее, как ей следует жить и что делать, они сами оказалось куда более слабыми и немощными.
В то же время, не характеризуют ли события февраля самого правителя, если собственные подданные решились на его предательство? Была ли у людей, пришедших к власти на волне Петроградского бунта, задача погубить Россию или, наоборот, они искренне хотели спасти ее от скатывания в пропасть? И существовала ли на самом деле эта пропасть? Историки и люди спорят об этом до сих пор. Каждый слышит то, что желает слышать; то, с чем его сердце вступает в резонанс.
Несомненно, многие сферы государственного устройства требовали реформации и, видимо, мало кто в мыслящих кругах верил, что Николай Второй и его министры подходят для этих целей. Они считали, что сумеют править страной куда лучше. Поэтому, руководствуясь в целом благими для Отечества намерениями, эти патриоты только и ждали, а порой и сами приближали тот час, когда авторитет царской власти опустится до низшей отметки и ненавидимый всеми режим окажется, наконец, сметен. Когда же этот момент настал, они и не заметили, что вместе с ними, параллельным курсом, движутся какие-то темные, более энергичные, расчетливые и сильные фигуры, которые их самих сделали пешками в сложной исторической игре…
Буквально все, что совершило впоследствии Временное Правительство и Петросовет[6], можно охарактеризовать несколькими словами – контрольный выстрел в голову России. Было добито всё, в чем еще теплилась жизнь, и в особенности армия, которая под пьянящим действием Приказа №1[7] и ему подобных, настолько пропиталась «демократией», что думала теперь не о защите Отечества, а о том, как бы скорее вернуться домой и приступить к разлделу помещичьих земель. Воинская дисциплина и подчинение офицерам сменились анархией, открытым неповиновением и массовым дезертирством. За все это, в условиях военного времени полагался расстрел, но благодаря «демократичности» и безволию Временного Правительства подобные преступления оставались безнаказанными. Начни Временное Правительство действовать жестко, как делала до этого ненавистная царская власть, это означало бы предать дело революции и саму «свободу». Но именно таких действий, жестких и решительных, требовало от них наступившее время. И люди, способные на это, вскоре отыскались. Их путь к утверждению собственной власти станет одной из самых кровавых страниц Российской истории. Но имелась ли кроме них иная сила, способная собрать воедино осколки разрушенной страны и народной жизни?