- Это долгая история, - нехотя отозвался поручик, - вы мне лучше поведайте, почему за царя никто не заступился?
Тимофеев развел руками, подвинулся к столику и стал разливать по кружкам дымящуюся заварку.
- Генералов убедили, что так будет лучше, - сказал он, протягивая кружку Елизарову. - Иначе, мол, реки крови в стране польются, а надо еще войну продолжать. Народ-де от царя устал и видеть его на престоле больше не желает.
- Это кого же подразумевают под народом?
От железа по ладоням Елизарова шло приятное тепло. Ему хотелось сейчас про все забыть и наслаждаться тихой и уютной обстановкой, но близость новой и неведомой опасности не давала ему покоя.
–Уж не те ли, - продолжал он, - кто в Петрограде революцию учинил? Так их всего несколько тысяч. Разве ж это весь народ? Бунтовщики, предатели. Дивизии хватит, чтобы привести их в чувство.
- Бросьте, - поморщился Тимофеев и подул на кружку, - от правления Николая Романова, и в особенности, от выходок его супруги, и впрямь, все давно устали. Бывало, поговоришь с солдатом о его житье-бытье до призыва, и тоска пробирает. Сплошная несправедливость и беспросветность. А солдат рассказывает себе спокойненько и ус крутит. А как вспомнит свою родню или песню затянет, с которой поутру взмахивал косою, то тут же заулыбается, будто ребенок. Жаль мне его, потому и верить хочу, что при новой власти ему лучше станет.
Елизаров погладил бороду и шумно выдохнул через ноздри.
- Я и сам знаю, Иван Фомич, что с таким народом, как русский, не обязательно рождаться великим правителем. Он и слабого царя сделает сильным, лишь бы тот проявлял к нему отеческую заботу и стоял за справедливость. Но сдается мне, к новой власти это не относится. Ведь справедливость – это не вседозволенность, а ответственность.
- Что же вы, откажитесь от присяги Временному Правительству?
- Откажусь, - твердо заявил Елизаров. – Я государю в верности клялся.
- Глупо, - усталым голосом сказал подполковник, - его больше нет и вряд ли уже будет. Поймите, новая власть признана народом, и армия обязана ей подчиниться. Мне и самому не по душе деятельность некоторых болтунов, вроде военного министра Гучкова[6]. Но что ж теперь, саботировать приказы? Генерал Келлер[7], командующий третьим конным корпусом пытался. И что в итоге – его немедленно отправили в отставку, и это он еще легко отделался.
- Мне все равно, - устало произнес поручик. – Я одно знаю: после безудержного веселья неизбежно наступает головная боль и тошнота. И за предательство нам всем еще придется ответить.
Тимофеев поморщился:
- Ну разве первый раз на Руси царей меняют? Что у нас, переворотов не было? И ничего, стоит Россия и много веков еще простоит.
Поручик будто уже не слышал его. Он задумчиво смотрел перед собою, и, когда Иван Фомич умолк, тихонько сказал:
- Все, чего мы так опасались, стало теперь реальностью.
Тимофеев посмотрел на него с удивлением:
- Это вы о чем?
Поручик вздрогнул. Оцепенение, овладевшее им, распалось, и он, как-то странно взглянув на подполковника, сухо ответил:
- Да так, ни о чем.
Тепло, идущее от печки, настраивало на сон. Подполковник тяжело вздохнул, потер задумчиво лоб и весь как-то сник. В комнате повисло молчание, и стало слышно, как под половицами избы скребется мышь. Проницательные глаза Марка Елизарова, белеющие в обморочном свете лампады, только сейчас заметили на лице подполковника печать непомерной усталости. Надо было ложиться спать. Ночные беседы обычно ни к чему хорошему не приводили, но Тимофеев вдруг хлопнул себя по коленям, метнул из-под бровей какой-то воспаленный взгляд и нарочито бодро сказал:
- А давайте-ка мы, Марк Захарович, выпьем по стаканчику грузинского вина.
- Нет, - покачал головой поручик и зевнул, - благодарю вас.
- А я все же выпью…
Открыв дверцу буфета, подполковник завел рассказ об одном забавном случае из прошлого, но, когда в его руках оказалась обернутая газетой бутылка, поручик уже крепко спал.
- Ну вот, - усмехнулся Иван Фомич. – Беседую сам с собой. Впору сдаваться в плен доктору.
Он откупорил бутылку, налил полстакана вина и одним махом выпил. Затем снял с гвоздя шинель, накрыл ею Елизарова и, затушив лампу, улегся на свою походную кровать. Через минуту к звукам спящего дома добавился и его забористый храп.
[1] Наступательная операция войск Западного фронта (Германского) летом 1916 г. под командованием генерала А.Е.Эверта. Наступление проводилось в качестве главного удара, в то время как на Юго-Западном фронте (Австрийском) проводилось вспомогательное наступление (в результате дальнейшего его развития, это наступление получило название Брусиловский прорыв). Операция под Барановичами была провалена, вызвав большие потери и падение морального духа русских войск.