[2] Все русские резервы были перекинуты с Западного фронта на усиление Брусиловского наступления. Немцы и австрийцы, с целью остановить это наступление, снимали дивизии даже с Французского и Итальянского фронтов.
[3] Старинное название странника.
[4] Раскладная койка с походным сундуком.
[5] Город на Северо-востоке Польши. Во время Великой Войны входил в состав Российской Империи.
[6] Гучков - Государственный деятель, всеми силами пытавшийся свергнуть Николая ||, опустившийся до разглашения личных с ним бесед, а также частной переписки императрицы и ее дочерей с Г.Е.Распутиным. Подвергал царя и его министров жесткой критике. Участвовал в заговоре против Николая ||. Принял его отречение. Возможно, желал счастья России, но явно переоценил свои способности. После Февральской революции некоторое время занимал пост военного и морского министра. Своим безволием и бесталанностью на данном посту способствовал развалу Российской армии во время Первой Мировой войны.
[7] Один из немногих генералов, оставшихся до конца верным Николаю ||. В их числе упоминается также командир гвардейского кавалерийского корпуса генерал Хан Нахичеванский. Единственный в Российской армии генерал мусульманского вероисповедания.
Часть 2. Глава 8. Новый Носитель
1
Александр Васильевич Залдастапов, очутившись среди гор после своего не совсем обычного путешествия, испытывал чувство полного удовлетворения. Задачу свою он выполнил и теперь мог возвращаться в Петроград. Правда, если бы его спросили, кто ставил перед ним эту задачу и в чем она заключалась, он бы не ответил. Он просто знал, как и что нужно ему нужно было делать и… делал это. От горной болезни не осталось даже следа и чувствовал он себя на удивление прекрасно. Его компаньон, Альберт Евсеевич, уходя, оставил между камней сумку с продуктами и палатку (видимо, все же верил в его чудесное возвращение). Где он сам, Залдастапов не знал. Впрочем, его этот вопрос не особо и беспокоил.
Уже на следующий день Александр Васильевич вошел в китайский город Хотан. Это был один из оазисов, через который некогда проходил Великий шелковый путь. Там он надеялся пополнить запасы провизии и подумать, как будет добираться до Петрограда. На рынке, возле лавок с пестрыми восточными коврами и тканями, его вдруг окликнули:
- Александр Васильевич!
Обернувшись, он увидел перед собой радостное лицо Альберта Евсеевича.
- А я вас уже неделю повсюду разыскиваю, - воскликнул он. – Куда вы, черт возьми, подевались?
Они обнялись, словно старые друзья.
- Сам не знаю, - ответил Залдастапов. – Увидел невесть откуда взявшуюся собаку, хотел к ней подойти и провалился в какую-то расщелину. После этого почти ничего не помню.
Про себя же подумал: «Неделя? Вот это да». Ему самому казалось, что путешествие через пещеру заняло у него меньше часа.
Топальский смотрел на него с некоторым удивлением.
- Странно. Я видел вас, а потом вы куда-то исчезли. Вот только никакой расщелины поблизости не было.
- Я же говорю вам, - холодным тоном произнес Залдастапов, - что ничего не помню.
- С вами все в порядке? Какой-то вы не такой.
- Со мной все хорошо, Альберт Евсеевич, - как можно спокойнее ответил Залдастапов и, меняя тему разговора, поинтересовался: - Кстати, вы нашли то, что искали?
- О, - оживился Топальский, - нашел, нашел! - Он похлопал по своему рюкзаку: - Я вам все обязательно покажу. Но прежде хотел бы узнать - какие у нас дальнейшие планы?
- Вернуться в Петроград.
- В таком случае, я вас обрадую. Мне удалось кое с кем договориться, и завтра можно будет отправиться с одним из караванов. Он как раз направляется в сторону Урумчи.
- А верблюд-то наш жив?
- Не извольте сомневаться.
С погонщиками договорились быстро и Александра Васильевича включили в состав каравана. Конечно, не без помощи денег, которые у наших путешественников, слава богу, еще имелись. Надо сказать, местные торговцы сразу подмечали тех, у кого отсутствовала предпринимательская жилка, и умело их облапошивали. К подобной категории как раз и относились Топальский с Залдастаповым. Плохо зная язык и не ориентируясь в ценах, все, что они наторговали за свое путешествие – это сплошные убытки. Но подобная мелочь их совершенно не огорчала. Являясь натурами увлеченными, они никогда не искали счастья в деньгах. Те им требовались лишь для реализации собственных идей.