Солнце уже отлепилось от линии горизонта и своими лучами возвещало о наступлении нового дня. Было приятно почувствовать их тепло. Природа словно извинялась за недавнюю вспышку гнева, но Степан и не думал обижаться - в силу своего возраста, он очень скоро забывал о неприятностях.
Удочка обнаружилась лежащей посреди огромной лужи. Он подобрал её и побрел к березовой роще, хлюпая галошами и постукивая зубами от холода. Дойдя до кустов, разделся донага, отжал одежду и хорошенько ее встряхнул, очищая от песка и грязи. Развесил сушиться на ветках. Пять раз пробежался по кругу, пытаясь согреться. Потом долго смотрел, как земля курилась паром, а над пшеничным полем, от края до края, гнулась цветастым мостом радуга. Снова торжествовала жизнь, словно и не было никакой грозы. Вдали безмятежно пощипывали траву две стреноженные лошади, а в другой стороне медленно двигалось стадо коров. Невидимый пастух щелкал плетью, и этот знакомый с детства звук разносился далеко над бескрайними просторами, успокаивая сердце. Степан оделся во все сырое, фыркая и передергивая плечами от неприятных ощущений. Попривыкнув, зашагал босиком вдоль дороги. В душе его вновь пели птицы, и воспоминания о страшной грозе казались всего лишь забавным приключением. Ощущение чего-то хорошего, какой-то еще непознанной, новой жизни переполняло его, когда он смотрел на дорогу, то нырявшую за холмы, то вновь начинавшую петлять среди ромашек и клевера.
Деревня уже показалась вдали, когда из-за пригорка вышла девушка. Она так увлеклась сбором грибов, что даже не заметила Степана и продолжала мурлыкать под нос какую-то песенку. Степан хотел было пройти стороной, но когда между ним и девицей оказалось около десятка шагов, та вдруг вскинула на него очи. Парня словно обдало жаром - сердце его затрепыхалось, словно птица, заключенная в тесную клетку, а ватные ноги сами собой понесли к незнакомке.
Тут следует сделать отступление и упомянуть, что многие девушки заглядывались на Степана Федорина, но ни одна из них так и не запала ему в душу. Да и не до невест было: все время уходило на учебу и помощь отцу в управлении хозяйством. Девчата над ним частенько подшучивали, но он к подобным способам привлечения мужского внимания относился не серьёзнее, чем к комариным укусам.
Тем временем незнакомка прекратила пение и в смущении опустила глаза долу. Степан тоже посмотрел вниз и в двух шагах от девушки увидел травяную кочку, сплошь усыпанную опятами - присел на корточки, сорвал целую пригоршню и высыпал ей в корзину.
-Вот, держи, - сказал он при этом.
-Благодарю, - произнесла девушка, не поднимая глаз.
-Ты чья будешь?
Она чуть приподняла голову и, прищурившись от солнца, окинула его внимательным взглядом. Спохватившись, Степан вдруг вспомнил, что в данный момент походит на бродягу. Он уже хотел извиниться и представиться, но она опередила его:
- Дмитрия Мулянова знаешь?
-Это который староста в Белогорке?
-Тот самый,- кивнула она и заправила под платок выбившуюся прядь волос. - Я его дочь. Мы в Муратовку проведать родственницу заехали, а тут такой ливень начался. Вот я и отпросилась у матушки за грибами.
-Ах, вот оно что, - сам не зная чему, обрадовался Степан. – А звать -то тебя как?
- Христина.
- А меня Степан.
Как-то незаметно для себя, они пошли рядом, коротко взглядывая друг на друга.
- Давай помогу, - предложил Степан, беря корзину.
Христина не возражала.
– А ведь мы же с тобой знакомы, - улыбнулся Степан. - Давным-давно я с отцом к твоим родителям в Белогорку приезжал. Только ты вряд ли об этом помнишь, ведь тебе годков пять всего было.
-А тебе?
-Мне тоже, - смущенно улыбнулся Степан, потерев под носом указательным пальцем.
Христина присела и стала наблюдать, как большой мохнатый шмель лениво перелетает с цветка на цветок. Степан, в свою очередь, не сводил глаз с Христины. Какое-то незнакомое доселе чувство овладело им. Ему захотелось оберегать эту девушку, заботиться о ней. Плененный её красотой, он не удержался: нарвал целую охапку полевых цветов.
-Это тебе, - запинаясь, промолвил он и протянул букет.