- Сандецкая Светлана Ивановна. Ваш наряд очень гармонично сочетается с этой телегой.
Алексей Петрович с улыбкой поклонился, оценив юмор, и про себя отметил, что у Светланы Ивановны приятный голос – мягкий и с нотками грусти, хотя внешне она явно пребывала в веселом настроении. В какой-то момент он удивился себе, понимая, что все это время не сводит глаз с ее лица. В свою очередь, и Светлана Ивановна рассматривала его с нескрываемым интересом. Под легким изгибом ее черных бровей, в серо-голубых лучах ее зрачков, таилось что-то опасное, роковое, но одновременно с этим бесконечно притягательное. Подобное испытывают лишь на краю пропасти, которая пугает своей безумной высотой и порывами ветра, но одновременно завораживает простирающейся внизу панорамой. Белозерову показалось, что кроме него самого и этой женщины, вокруг никого уже не было.
- Позвольте, я предложу вам свой экипаж, Алексей Петрович,- произнесла она тихо, и лицо ее как будто побледнело.
- Но вы же едете в другую сторону, - неуверенно возразил Белозеров.
- Я кое-что забыла в городе и до этого момента сомневалась, стоит ли возвращаться, - произнесла она, - теперь же у меня появился хороший повод. Разве это не замечательно, когда двум людям оказывается вдруг по пути? Афанасий, - обратилась она к своему кучеру,- ты и сам все слышал. Будь так любезен.
Тот кивнул и стал разворачиваться. Несмотря на ухабы по краям дороги и ее малую ширину, проделал это он весьма ловко, даже не заехав колесами на пашню. Белозеров тем временем спрыгнул с телеги, отряхнул с костюма солому, заплатил Фролу, который хитро и с пониманием посмотрел не него и улыбнулся в бороду. Подойдя к краю дороги, Алексей Петрович стал поджидать фаэтон. «Она совсем не похожа на Ольгу, - лихорадочно думал он, впервые за многие годы испытывая волнение перед женщиной, - тогда что со мной происходит? Какими законами объяснить силу, влекущую меня к незнакомке, чье имя я узнал лишь пять минут назад. Нет, это просто невозможно! Соберись, Белозеров».
Но было слишком поздно. Фаэтон остановился возле него, он ступил на подножку и – пропал, растворился в аромате ее духов и сиянии ее глаз. Она оказалась так близко, что он ощутил тепло, исходящее от ее тела. Ему хотелось прикоснуться взглядом к ее белой коже, чуть приоткрытым губам, подбородку, шее, украшенной ниткой крупного жемчуга и тонким кистям рук в прозрачных кружевных перчатках. Он уже не обращал внимания на голос внутри него, который подло хихикал: «Вот он, знаменитый и бесстрашный сыщик Петербурга! Гроза всех преступников, известный всем хулиганам Сенной площади и рынка, дрожит, словно осиновый лист на ветру. И все из-за чего? Неужто только из-за чувственного взгляда провинциальной мадемуазели?»
По дороге они завели разговор. Это вышло так непринужденно, словно они знали друг друга с давних пор, и вот, по прошествии многих лет, случайно встретились. Им, как оказалось, было о чем поведать друг другу. Светлана Ивановна Сандецкая происходила из дворянского рода и приходилась внучкой известного в этих краях помещика, который до отмены крепостного права владел здесь многими землями. После реформы большую часть этих земель выкупили его же бывшие крепостные, которые образовали крестьянские общины – расплачиваться с долгами так было легче. Отец Светланы Ивановны, Иван Григорьевич, получивший инженерное образование, обратил внимание, что земля год от года скудеет, а орудия труда у землепашцев так и оставались убогими. У бороны, например, использовались деревянные зубья, которые привязывались к ней веревками. Удобрения почти не использовались, потому что многие не имели возможности держать домашнюю скотину, а значит, недоставало и навоза. Большинство крестьян пахали сохой, а жали серпами, поэтому объем урожая не соответствовал затраченному труду. Тогда Иван Григорьевич нанял мастеровых людей, в числе которых имелись кузнецы и плотники, организовав небольшое предприятие по производству кос. Позднее изготовили две бороны с железными зубьями и несколько больших плугов с железными ножами, в которые запрягалось от шести до восьми лошадей. Купили две паровые молотилки. Весь этот инвентарь стали сдавать в аренду, за плату, поэтому с началом страды Иван Григорьевич кочевал от общины к общине.
- У нашей семьи имелись большие земельные наделы, за ними требовался уход, но всю деревню для этого мы нанять не могли. Да и куда нам столько земли? - рассказывала Светлана Ивановна, придерживая рукой шляпу, чтобы та не слетела при попадании колеса в очередную дорожную яму. - Ничего не оставалось, как сдавать ее в аренду, а то и вовсе продавать.