Но что делать, пришлось возвращаться. Татьяна, узнав, что ему сейчас же необходимо уехать, всплеснула руками, засуетилась и хотела было оповестить об этом родных (вся семья Мироновых в это время работала в поле), но Алексей Петрович попросил ее этого не делать.
- Оставьте, Татьяна, - произнес он, - мне и так уделили здесь слишком много внимания. Жалею, что не могу лично поблагодарить вашу матушку и отца за гостеприимство, но вы уж им передайте от моего имени низкий поклон и благодарность. А это вам.
С этими словами он протянул ей шоколадку.
- Я вам пирогов соберу в дорогу, - сказала она. – И все же, как скоро и неожиданно закончился ваш отпуск.
Белозеров только печально развел руками.
- У вас своя страда, а у нас своя.
Ему действительно было жаль уезжать. Ведь он дал Светлане Ивановне обещание. Но время торопило. Он довольно быстро упаковал свои вещи в чемодан, с краю положил сверток с пирогами, и уже через двадцать минут шагал по дороге, ведущей в город.
- Егорке... Егору Прохоровичу привет от нас передавайте, - крикнула ему вслед Татьяна. Она стояла у калитки и смотрела ему вслед.
Вскоре Алексея Петровича догнала телега. Мужик, правивший ею, ехал за какой-то деталью для молотилки. Он немного подвез Белозерова, а когда их пути разошлись, до города было уже близко. Перед входом на вокзал сыщик долго очищал костюм от дорожной пыли и невольно стал свидетелем разговора двух интеллигентного вида горожан.
Один из них с тревогой в голосе говорил:
- Ох, не нравится мне все это. Войной в Европе попахивает. Как бы и нас не втянули.
- Не думаю, - отвечал второй, - что до этого дойдет. В конце концов, это конфликт между Сербией и Австро-Венгрией. Вот пусть они между собой его и улаживают. Мы-то здесь с какого бока?
Первый снова вздохнул.
- А как же наши заявления в поддержку братьев-славян? Ты и про Германию не забывай, она ведь на стороне австрийцев, а значит, супротив нас.
- Да уж, - посетовал второй.
О чем они говорили дальше, Белозеров не слышал. Он как раз закончил приводить себя в порядок и прошел в здание вокзала. В киоске купил газету и на первой же странице прочитал, что Австро-Венгрия предъявила сербам ультиматум. А ведь Алексею Петровичу верилось, что страсти вокруг убийства эрг-герцога Фердинанда со временем улягутся. Ан, нет! Вот ведь... Становилось понятно, почему его так срочно вызывают на службу. Повсюду в воздухе носилось страшное слово - война.
«Обойдется», - убеждал себя Алексей Петрович. Он все еще верил в человеческое благоразумие, тем более сейчас, когда европейское общество находилось на высочайшей ступени своего развития. Верил, несмотря на то, что всю свою жизнь имел дело с убийцами и ворами.
Поговорив со станционным служащим, Белозеров решил ехать до Лихославля в товарном составе. Так он успевал прямо на поезд, идущий из Москвы в Петербург. Выяснив номер пути, на который через пятнадцать минут должны были подать состав, сыщик пошел в ту сторону, но тут же в изумлении остановился– навстречу ему спешила Светлана Ивановна Сандецкая. На ней было белое летнее платье и все та же чудаковатая шляпа с чучелом птицы. В левой руке она держала сложенный веер. Лицо ее выражало одновременно тревогу и радость. Белозеров заметил, как уголки ее губ нервно подрагивали, пытаясь изобразить улыбку.
- Здравствуйте, дорогой Алексей Петрович, - ее голос звучал расстроенно. - Я проезжала мимо дома, где вы изволили проводить отпуск, и случайно узнала от девушки, кажется ее имя Татьяна, о вашем внезапном отъезде. - Она протянула руку и Белозеров поцеловал ее.
- Да, - ответил он, - обстоятельства таковы, что я вынужден уехать.
- Понимаю, служба, - печально сказала она, - но это известие меня очень огорчило.
Он пожал плечами.
- Увы, я тоже огорчен не меньше вас, дорогая Светлана Ивановна.
И тут произошло необъяснимое. Не говоря ни слова, они одновременно шагнули навстречу друг другу. Томившиеся с момента их первой встречи чувства вырвались на волю. В расширившихся зрачках полыхнули костры страсти. Их руки непроизвольно переплелись, а губы слились в поцелуе. Белозеров забыл даже про свой чемодан, который остался сиротливо стоять за его спиной. В какой-то момент Светлана Ивановна опомнилась и отстранилась от него. Ее качнуло в сторону, и она непременно упала бы, но Алексей Петрович ее удержал.
- Простите меня, - воскликнул он.
- Нет, нет, - ответила она слабым голосом, подняв вверх локоть и прикрывая глаза тыльной стороной ладони. – У меня просто немного закружилась голова. Сейчас пройдет.