- Простите, Егор Прохорович, - произнес он, будто возвращаясь с небес на землю, - старым я стал, сентиментальным. На покой, видимо, пора уходить.
Он быстро поднялся, взял со стула портфель и устремился к выходу из кабинета, оставив Миронова за спиной. Тот недоуменно развел руками, вздохнул и поспешил следом. Они взяли дежурную пролетку, оторвав кучера от поедания калачей и распития стакана молока, после чего весело покатили по мостовой.
- Я на днях навестил знакомца Миллера, на Васильевском острове, - стал рассказывать Белозеров.
- Это, у которого Миллер останавливался?
- Точно-с. Представился господином Шульцем. Попили мы с ним чаю, поговорили. Правда, ничего интересного я от него не узнал, хотя чай оказался вкусным, с мятой. Господин Шульц поведал мне, что пару лет назад Миллер действительно приезжал к нему погостить, пока оформлялись его документы для выезда из России. Я поблагодарил его за уделенное время, и собрался было возвращаться в отделение, когда вспомнил о вашем наброске.
- Это который я сделал со слов вдовы Воронова?
- Точно-с. Разворачиваю я его и вижу, как тот весь напрягся, а лицо так и вовсе красными пятнами пошло. Ну, знаете, так бывает, когда медом объешься?
- Не знаю, - хмыкнул Егор Прохорович, – не имел такого счастья. Выходит, табакерка ему знакома?
Белозеров довольно улыбнулся.
- Несомненно. Но Шульц тут же взял себя в руки и сделал вид, будто видит ее впервые…
Тем временем, пролетка свернула в переулок и остановилась. Место преступления было уже оцеплено. Могло показаться, что здесь произошла жестокая бойня с участием неведомого дикого зверя. В вывернутых позах и лужах собственной крови, на земле лежало три растерзанных тела, от одежды которых остались только лохмотья. Рядом тянулось еще два кровавых следа, обрывающихся в конце переулка, словно кого-то волокли по земле, а затем во что-то погрузили и увезли. Единственным выжившим оказался старик. С ужасными ранениями его отправили в больницу прибывшие на место полицейские. Белозеров решил немедленно допросить его, пока тот не отдал концы.
- Егор Прохорович, - попросил он, - будьте любезны, разберитесь тут, а мне надобно уехать.
В регистратуре ему рассказали, что поступившего около получаса назад пациента незамедлительно отправили на операционный стол. Состояние его, со слов медсестры, было тяжелым. Белозеров решил подождать в коридоре, возле дверей хирургического отделения. Примерно через час из дверей операционной вышел врач, на ходу снимая с лица марлевую повязку. Сыщик тут же вскочил с кушетки, представился, после чего поинтересовался состоянием пациента.
- Ранения серьезные, - ответил тот, - повреждены внутренние органы, к тому же имеется большая кровопотеря. Непонятно, как он до сих пор не умер. Весьма редкий случай живучести организма, должен вам заметить. Я хотел дать старику хлороформа для наркоза, но он запротестовал, и, пока я зашивал его внутренности, он находился в сознании и не издал при этом ни единого стона. Удивительно, да-с.
- Могу я с ним поговорить?
- Попробуйте, только не здесь. Его сейчас перевезут в пятую палату.
- Благодарю вас.
- Было бы за что, - устало вздохнул доктор, и направился по своим делам.
Белозеров видел, как распахнулись двери и двое санитаров провезли мимо него неподвижное тело. Он отправился следом. Колесики каталки пронзительно свистели, действуя ему на нервы. В палате старика аккуратно переложили на кровать. Грудь его, накрытая белой простыней, едва заметно двигалась вверх и вниз, а из горла вырывался какой-то сиплый звук. Лицо его, повернутое к Белозерову, выглядело белее мела, кожа походила на ссохшийся пергамент, нос и скулы были обострены, и только зрачки то сужались, то расширялись какими-то красно-черными всполохами, от чего даже Алексею Петровичу сделалось не по себе.
- Я знаю, кто вы, - с трудом прохрипел старик, покрываясь испариной.
- Давайте сейчас не обо мне, - мягко прервал его Белозеров. – Вы помните, что случилось с вами в переулке около двух часов назад?
Старик кивнул.
- Хорошо. Вы можете мне рассказать?
И вновь последовал кивок. И тут до сыщика дошло, что старик его совсем не слушает. Он изучал его цепким и прожигающим насквозь взглядом.
- Опишите нападавших, - попросил Алексей Петрович.