Одна из них заключалась в возможности телепатической связи между людьми, благодаря которой они могли обмениваться мыслями. Скажем более – состоятельность этих идей подтверждалась им экспериментально. Почти подтверждалась... Александр Васильевич собственноручно изготовил два ведроподобных шлема, каждый из которых надевался на голову испытуемого. Чтобы тот не задохнулся, в передней стенке шлема, на уровне носа, были просверлены отверстия. Для глаз такие удобства не предусматривались, поэтому испытуемый пребывал в относительной темноте. Шлемы соединялись между собой медными проводами, ибо давно уже было известно, что медь хорошо проводит электричество, а по утверждению Александра Васильевича, мысли представляли собой слабые электрические поля, порождаемые деятельностью мозга. Перед тем, как участники эксперимента садились друг напротив друга и надевали на головы экспериментальные ведра, одному из них показывали картинку с изображением какого-либо объекта, например, паровоза. Это изображение он должен был мысленно передать своему напарнику, а тот, в свою очередь, обязан был также мысленно его принять и рассказать об увиденном комиссии .
Нечто подобное происходило и в этот раз, летним петроградским утром.
- Вы получаете какую-нибудь картинку? – громко спросил Залдастапов, наклоняясь к стулу, на котором сидел один из испытуемых.
Тот что-то промычал, и ученый растерянно оглянулся на троих проверяющих, восседавших за длинным столом и фиксировавших в журнале все этапы эксперимента. Заметив их холодное молчание и проницательные хмурые лица, Александр Васильевич вновь повернулся к человеку, сидящему на стуле.
- Перед вами проплывают какие-нибудь образы? – повторил он, стараясь придать своему звонкому голосу твердости.
Испытуемый заерзал и пробормотал:
- Я вижу паровоз.
- Вы можете его описать? - оживился Залдастапов.
- Да, - неуверенно ответил тот. Его голос глухо звучал из-под шлема .
- Опишите его.
- Ну, он черный, с колесами и трубой.
Члены комиссии зашевелились, затем переглянулись и недовольно покачали головами: мол, угораздило их прийти на такое жалкое представление.
- Я вижу номер, - вдруг воскликнул испытуемый, и комиссия разом вперила в него загоревшиеся взоры.
- Говорите же, - теряя терпение, воскликнул один из проверяющих, напоминающий индюка.
- Слева – 180, посередине, внизу – 31161.
По комнате пронесся вздох, какой-то предмет грохнулся на пол и долго катился, после чего в установившейся тишине отчетливо прозвучало слово «невероятно».
- Он не мог видеть эту открытку до эксперимента, - зашептал "индюк", обращаясь к даме, сидевшей от него по левую руку. – Я вынул ее из своего кармана только на секунду. Испытуемый в это время сидел с ведром на голове.
- Меня смущает присутствие этих проводов, - надменным голосом произнесла дама и что-то записала в журнал. – Другой участник эксперимента мог незаметно шевелить головой, натягивая тот или иной провод и, передавать, таким образом, необходимые сведения.
- Но вы же сами видели, - возмущенно закричал Залдастапов, - что он сидел неподвижно. Не ушами же он шевелил?
Похожий на индюка приложил указательный палец к губам, давая понять, что ученому следует умерить свой пыл и успокоиться.
- Я понимаю вас, господин Залдастапов, - пропел он, - но у нас имеются сомнения. Не могли бы вы убрать эти провода и провести эксперимент уже без них?
- Нет, - воскликнул ученый, не желая успокаиваться, - это пока невозможно. Прошу обратить внимание – пока! Дело в том, что для мыслей необходима среда для распространения, а воздух, как нам известно, обладает сильными изолирующими свойствами. Возможно, вскоре мне удастся добиться значительного продвижения в вопросе передачи мыслей на расстояние, и среда распространения перестанет играть какую-либо роль, но пока мы имеем то, что имеем. И я прошу вас зафиксировать результаты данного эксперимента.
- Хорошо, - ответил похожий на индюка, - мы зафиксируем. Но на финансовую поддержку прошу вас пока не надеяться.
- Само собой, - ехидно прошипел Залдастапов.