— Как давно вы встречаетесь?
— Пару недель.
— Я бы спросил насколько это серьезно, но думаю, что я уже знаю ответ.
Ник нахмурился:
— Что ты имеешь в виду?
— Если девчонка хлопает дверью у тебя перед носом уже через две недели встреч, это точно не сулит ничего хорошего для развития ваших отношений.
— Полагаю, так и есть. — Ник вздохнул. К сожалению Квин и истерики идут по жизни вместе.
В кабине стало теплеть. Он протянул руку к панели приборов, чтобы убавить печку, и в этот же самый момент Адам протянул руку, чтобы сделать то же самое. Их пальцы легко соприкоснулись.
Ник подскочил словно ужаленный.
Позже он даже почти жалел, что не может продлить этот момент хоть на одну миллисекунду дольше. Прикосновение было лишь краткой вспышкой, но достаточной, чтобы Ник мог представить мягкость кожи Адама, нежную силу его пальцев.
Ему нужно было зафиксировать свои руки на руле.
Адаму удалось сбавить тепло, но теперь он внимательно изучал Ника.
Говори. Ну, скажи хоть что-нибудь. Все равно что.
— Как вы с Квин встретились? — быстро ляпнул Ник.
— Мы встретились, когда мы были еще детьми. На занятии танцами.
— Ты действительно талантлив.
Слова выпрыгнули из него, прежде чем он смог контролировать себя. Ник вздрогнул. Да что с ним, он что какой-то подросток?
— Спасибо, — Ник мог поклясться, что говоря это, Адам пытался спрятать улыбку. — Мои родители пытались затащить меня на занятия боевыми искусствами, но я ненавидел их. Вероятно, я был слишком активным шилом в заднице, так что танцы казались неплохим вариантом.
— Квин говорила, ты пытаешься выиграть стипендию. Думаешь, у тебя есть шанс?
Адам пожал плечами.
— Может да, может, нет. Если провалюсь в этот раз, попробую снова. Небольшая неудача никогда никому не повредит. Главное, что я знаю, что я хочу делать по жизни.
Ник подумал о конверте, что был засунут между тетрадками у него на столе. О том самом, который он так боялся открыть.
— А что насчет тебя? — спросил Адам.
— Я сейчас в выпускном классе. Я разослал несколько писем в разные колледжи, и жду результатов.
— А что думают твои родители?
Ник привык к подобным вопросам, но все равно каждый раз это был словно удар в челюсть. Он ненавидел вновь и вновь рассказывать об этом посторонним, но, по крайней мере, в этот раз он был за рулем, и мог сконцентрировать взгляд на дороге.
— Мои родители погибли, когда мне было двенадцать, — сказал он. — Я живу с тремя братьями.
Адам на мгновенье замолчал.
— Мне жаль.
— Все нормально. Правда.
Еще одно мгновенье тишины, пока Ник был уверен, что Адам собирается надавить на него и выпытать больше информации.
Но он не стал.
— Тогда что думают твои братья?
Ник фыркнул.
— Разные мнения.
Он взглянул на Адама, когда они подъехали к светофору, и это было ошибкой. Потому что окна были темными, и в кабине было тепло, и ему хотелось продолжать смотреть.
Он быстро отвел взгляд обратно на дорогу и сосредоточился на разговоре.
— Мой старший брат говорит, что он одобряет, но я на самом деле не знаю, правда это или нет. Он управляет кампанией по ландшафтным работам, которую основали наши родители… ну ты видел надпись на боковой стенке грузовика. Мы все помогаем ему, но даже так, ему едва ли хватает времени, чтобы поесть. Потеря одного из нас… — Ник просто пожал плечами и не стал заканчивать мысль.
— А что насчет остальных твоих братьев?
— Это что игра задай 20 вопросов?
Адам повернулся и посмотрел в окно.
— Я думал, мы просто разговариваем.
Угу, если учесть, что во время разговора он чувствовал, словно он застрял в темном коридоре и недоумевал, на что именно наткнутся его руки, если он попытается протянуть их вперед.
Хотя в тоже время, они не говорили ни о чем серьезном. У него бывали и более личные разговоры с продавщицей в кафетерии.
Ник снова сжал пальцы на руле и пожалел, что не взял Габриэля с собой.
Хотя нет, не жалел.
— Я не собираюсь набрасываться на тебя, если это то, о чем ты волнуешься, — сказал Адам с ноткой юмора в голосе, но также и с ноткой грусти. — Я обещаю тебе, что я могу себя контролировать.
— Я не волнуюсь насчет этого.
— Ты выглядишь сильным парнем. Ты, наверное, сможешь меня вырубить.
Ник бросил на него испепеляющий взгляд, но его мозг уже предлагал картины того, о чем говорил Адам.