Ник был молчалив, когда они направились к дороге.
— Извини, — сказала она, дыша на свои руки в попытке согреть их. В кабине было холодно, и работающий двигатель еще не выдувал достаточно теплый воздух, чтобы согреться. — Он ничего такого не имел в виду.
Голос Ника был низким.
— Все в порядке.
— Обычно он не так прямолинеен. Поверить не могу, что он попросил твой номер телефона.
Ник ничего не ответил. Квин было интересно, был ли он на самом деле раздражен.
Это заставило ее нахмуриться.
— Это было неожиданно, ты знаешь, — сказала она.
Он посмотрел на нее и его голос был мягкий и ровный.
— Квин, я вовсе не переживаю по этому поводу.
Она немного поразмышляла над этим, прикидывая, стоит ли продолжать давить или оставить все как есть.
Прежде чем она приняла решение, Ник протянул руку и прикоснулся к ее щеке.
— Я думаю, ты себя недооцениваешь. Ты великолепная танцовщица.
Его рука была теплой, и она прижалась к ней.
— Большущее спасибо, но я не понимаю, о чем ты вообще говоришь.
Он рассмеялся.
— Я так думаю. Но я не вижу большого отличия между тобой и им.
— Отличия. Боже, иногда это просто удивительно, что вы с Габриэлем братья.
От этого Ник как будто протрезвел.
— Почему?
— Ты как ходячая энциклопедия по подготовке к экзаменам. Гарантирую, если ты придешь домой, то окажется, что Габриэль и слов то таких не знает. Снаружи вы абсолютно одинаковые, но внутри — просто диаметрально противоположны.
Габриэль выдохнул и снова провел рукой по волосам.
— Поверь мне, я точно знаю, что именно ты имеешь в виду.
Глава 3
Ник припарковал грузовик на стоянке напротив здания, где сейчас жила семья Квин.
Он не шевельнулся, чтобы заглушить мотор.
Она не шевельнулась, чтобы выйти из машины.
Она так и сидела, уставившись в лобовое стекло, снова укутавшись в свою толстовку. Лунный свет рисовал серебряные линии на ее лице, оставляя при этом глаза в тени. Ее подбородок был натянут.
— Или ты хочешь, чтобы я подвез тебя до дома Бекки? — спросил он.
Она покачала головой и посмотрела на Ника.
— А могу я снова остаться у тебя?
Ник продолжал смотреть на руль и ничего не ответил. Он один раз позволил ей остаться на ночь, после того, как Габриэль сильно подкосил ее чувство собственного достоинства набором дерьмовых шуточек по поводу ее веса. Квин была настолько разгневана и полна ненависти к себе, что Ник беспокоился, что она придет домой и схватится за бритву или что-нибудь подобное.
Он никогда раньше не позволял девчонкам оставаться на ночь.
Ему никогда этого не надо было.
Ему и сейчас этого не надо.
Кроме того, если Майкл обнаружит ее в доме, то он не успокоится, пока не убедится, что она уйдет, и он, вполне вероятно, приложит все усилия к тому, чтобы это произошло максимально унизительным способом, так чтобы Ник не захотел повторить своей оплошности больше никогда.
Но может быть разделить постель с Квин вновь было тем самым, что ему следовало сделать, просто чтобы разобраться со всей нерешительностью в своей голове.
И было очевидно, что она не хочет идти домой.
— Пожалуйста, — прошептала она.
Ник выдохнул сквозь зубы. Его мысли казалось застряли в колесе рулетки, что подпрыгивала сама по себе, никогда не устраиваясь в том месте, где он ожидал, оставляя его в безумной надежде на то, что мысли продолжат крутиться, и одновременно в том, что наконец-то они успокоятся.
Квин сделала слишком много выводов по его задумчивому виду. Она переползла со своего сиденья к нему на колени и уселась оперевшись спиной на руль. Он провел ладонями по ее груди и она прошептала ему.
— Тебя надо убедить?
Может быть и надо было.
Ник поцеловал ее, пробуя ее губы на вкус, поддразнивая ее своим языком. Ее тело идеально помещалось в его объятиях и благодаря тесноте кабины она была очень близка к нему, так, что он чувствовал каждое движение ее тела. От нее исходило тепло и от нее пахло сахарным печеньем, и это было… приятно.
Это всегда было приятно.
Не только с Квин с любой девчонкой. Не восхитительно, не возбуждающе, не головокружительно.
Приятно.
Когда он был младше, он думал, что просто это изменится с возрастом. Габриэлю только-только исполнилось тринадцать, когда он начал болтать про титьки и порно, причем ему было без разницы когда, он болтал об этом и во время пробежки и за обедом. И естественно он делился этим с Ником.