- Аннушка! - Наденька всплеснула руками, метнулась к подруге, крепко обняла её и запищала, точно сказочная мышка-норушка. - Да как же я рада тебя видеть, спасительница моя!
Мария Тимофеевна удивлённо приподняла брови, косясь на мужа и деверя, которые изумлёнными ничуть не выглядели.
- Спасительница?
Фёдор Михайлович очаровательно улыбнулся, поцеловал госпоже Мироновой руку, самым обворожительным образом пояснив:
- Ваша несравненная дочь вместе с супругом избавили меня от скорбной участи вдовца.
- Да неужели? - ахнула Мария Тимофеевна, выразительно глядя на Анну и всем своим обликом утверждая неизбежность неприятного разговора л правилах безопасности, приличествующей благовоспитанной особе.
К искреннему облегчению Анны Викторовны, именно в столь напряжённый момент вернулся Яков Платонович, приветливо поздоровался с Виктором Ивановичем, его супругой, повернулся, чтобы приветствовать Петра Ивановича и Варвару Петровну, да так и замер, глядя на господина Топоркова. Тот тоже с интересом присматривался к мужчине, знакомство с коим сложно было назвать даже шапочным. А учитывая, что именно сей господин спас от неминуемой гибели Надин, относится к нему невнимательно совершенно точно не стоило. Петру Ивановичу, наделённому богатым воображением, два мужчины, стоящие друг напротив друга, напомнили волка и вышедшего ему наперерез волкодава. Оба зверя крупные, сильные, вышедшие победителями из страшных схваток, а потому не спешащих рычать и скалить зубы, но готовые, если придётся, защищаться до последней капли крови.
Анна уловила повисшее в воздухе напряжение, подхватила мужа под руку и беззаботно, как того требовал облик сельской простушки, прощебетала, глядя на матушку:
- Полагаю, обед уже подан?
Мария Тимофеевна величественно повела рукой:
- Прошу к столу.
- Позвольте, я Вас провожу, - Фёдор Михайлович, довольный тем, что появилась возможность под благовидным предлогом прекратить безмолвный поединок с сероглазым супругом Анны Викторовны.
Мария Тимофеевна кокетливо улыбнулась:
- Благодарю.
Виктор Иванович подхватил под руку Наденьку Топоркову, смущённо полыхнувшую румянцем так, как это умеют лишь расцелованные солнцем барышни, до самых кончиков ушей.
То ли специально, то ли случайно, но за столом Яков Платонович и Фёдор Михайлович оказались друг напротив друга. Воспользовавшись возникшей во время раздачи закусок паузы, господин Топорков мягко пророкотал, глядя на Штольмана:
- Так получилось, что нас ещё не представили...
- Штольман Яков Платонович.
Голос господина следователя веял холодом, точно ледяная гора, Виктору же Ивановичу отчётливо вспомнился поединок с поручиком Садковским, даже звон поймавшего клинок клинка помстился. Фёдор Михайлович озадаченно нахмурился:
- Позвольте спросить, Штольман Карл Платонович Вам не родственником ли будет?
- Брат, - коротко отозвался Штольман, словно атаку отразил и тут же нанёс ответный удар. - А Вы с ним знакомы?
Господин Топорков улыбнулся, пусть и несколько принуждённо:
- В банке Карла Платоновича хранятся мои капиталы.
"Учтём", - мысленно пообещал Яков Платонович, похвалив себя за то, что именно Карлу отправил запрос о Топоркове.
Пётр Иванович, чьё любопытство никогда не знало угомону и неоднократно приводило к многочисленным бедствиям, завёл вроде бы непринуждённый разговор, целью коего было узнать, как можно больше о Фёдоре Михайловиче. Увы, господин Топорков не спешил откровенничать, совместные усилия братьев Мироновых и господина Штольмана помогли прояснить лишь факт двойного вдовства Фёдора Михайловича.
- И что же случилось с Вашими супругами? - Анна наивно похлопала глазами, своим образом провинциальной простушки вызывая удивление у отца и укоризну со стороны матушки.
- Увы, - Фёдор Михайлович трагически вздохнул, скорбно заломив брови, - моя первая супруга простыла на балу, а вторая умерла от сердечного приступа.
- Трагическая история, - саркастически заметил Яков Платонович, удостоившись огненного взора со стороны Марии Тимофеевны, Наденьки и даже Варвары Петровны.
Аннушка под столом положила ручку на бедро мужа. Намерения у Анны Викторовны были самые что ни на есть наилучшие, успокоить мужа, а то уж больно он на господина Топоркова рычит, только вот привели они отнюдь не в горние хрустальные выси, где царит умиротворение и всепрощение. Яков Платонович действительно отвлёкся от Фёдора Михайловича, пусть и на краткий миг, а всё же целиком и полностью сосредоточившись на нежной ручке и её прелестной обладательнице, покорившей сердце и душу неприступного следователя.
- Какое счастье, что твой супруг, Аннушка, меня спас, - прощебетала Надин, возвращая Штольмана с небес радужных на землю грешную, - даже представить жутко, что могло бы произойти. А помнишь, Annett, как ты меня в гимназии спасла, когда меня по ошибке в пустом классе заперли? У меня тогда ещё припадок случился, доктора сказали от этой, - Наденька покрутила ладошкой, вспоминая, - клаустрофобии.
Яков Платонович, неприметно наблюдавший за Фёдором Михайловичем, отметил, как хищно сверкнули глаза господина Топоркова и поспешил перевести разговор, но Наденьку отвлечь оказалось непросто. Движимая исключительно благими намерениями госпожа Топоркова красочно описывала, как задыхалась в запертом классе, как её грудь и голову словно стискивали незримые обручи.
- Аннушка, чтой-то мне припоминается, что Надин в детстве потолковей была, - тётка Катерина цинично поморщилась, так уютно устраиваясь за столом, что Анну потянуло предложить ей чашечку чая. - Эта дурёха своими руками с азартом, да ещё и распевая в голос, копает себе могилу.
- Так знамо дело, - Иван Афанасьевич оценивающе посмотрел на накрытый стол и разочарованно поморщился, не обнаружив не только коньяка, но даже слабой наливочки, - барышня - она либо красивая, либо умная, третьего... - родственник закашлялся, опасливо поглядывая на нахмурившуюся Анну и приторно улыбающуюся тётку Катерину.