- Мой котик сердится? - Катерина прижалась всем телом к любовнику, заскользила руками по плечам и груди. - Мой котик чем-то недоволен?
- У твоего котика земля под ногами горит, - огрызнулся Уваков, зло выдираясь из цепких рук девицы, - а ты, дура, словно и не видишь ничего! Этот проклятый антиквар молчал, он ничего не сказал, хотя я был очень настойчив в расспросах.
Илья Петрович кровожадно оскалился, вспомнив, как именно он расспрашивал проклятого старика. Катерина томно потянулась, дугой выгнулась, отчего грудь мало из платья не выскочила, и лениво, словно речь шла о вещах, внимания никоим образом не заслуживающих, протянула:
- То, о чём промолчал человек, можно узнать у духа.
Уваков расхохотался, глядя на полюбовницу со смесью презрения и весёлого удивления:
- Катька, да ты никак спиритом стать решила? Составишь конкуренцию госпоже Мироновой?
Катерина поджала губы, она терпеть не могла, когда её мужчина вспоминал о других женщинах, пусть даже так небрежно:
- Я не знаю, кто такая госпожа Миронова. Да и знать не хочу.
Илья Петрович вздохнул, вспомнив свои визиты в тихий и внешне безмятежный, словно заросший ряской пруд, Затонск. Первый раз он прибыл в эту глухомань в поисках господина Морреля, коего следовало изловить, доставить в Петербург и передать весьма заинтересованным в беседе с оным господином лицам. И ведь у него получилось поймать Морреля, он его схватил, не без помощи господина Штольмана, конечно, но ведь схватил же! Тогда-то Илья Петрович и увидел в первый раз эту смешную чудачку Миронову Анну Викторовну, мнящую себя спиритом и активно сующую свой миленький носик в дела следствия. А Яков Платонович, разомлевший в провинциальной неге и одичавший без женской ласки, вместо того, чтобы раз и навсегда отвадить настырную девицу, всячески потакал ей, ещё и из передряг вытаскивал, слова поперёк не вымолвив. Уваков горестно хмыкнул. Тогда он, ослеплённый удачей, наивно полагал, что больше в эту провинциальную дыру не сунется, только вот ротозеи городовые, олухи царя небесного, не способные друг друга в лицо узнавать, подвели его, попустили в свои ряды под видом кучера арестантского возка наёмного убийцу. А может, это Яков Платонович расстарался? Понял, что Моррель сумеет выкрутиться и ничего ему за убийства не будет, а то и вообще на службу к особам императорской фамилии перейдёт и... Илья Петрович отрицательно покачал головой. Нет, Штольман на такое не способен, он же как Невский прошпект, весь из себя прямой и правильный, чем лично ему, господину Увакову, одним своим присутствием в этом мире наносит глубочайшее оскорбление. Как Илья Петрович радовался, когда появилась возможность унизить Якова Платоновича, посадить его, точно волка бешеного, в клетку! Так он и из-за решётки сумел выбраться, одурачил своего лопуха-помощника, а может, у них изначально сговор был. Нет, Коробейников мальчишка и глупец, он притворяться не умеет, да и какая теперь, в сущности, разница? Главное, что Штольман опять вывернулся, бежал, а эта проклятая Миронова, эта ведьма голубоглазая его укрывала! Как она лгала и даже не краснела в гостинице, когда уверяла, что знать не знает, где Яков Платонович! Уваков ей даже поверил, глупец! Подумал, эта провинциалка блаженная обманывать не умеет, болван, тысячу раз болван! Поверил этим невинным голубым глазкам, этому нежному голосу, такому убедительному, так её раз так и раз эдак! Илья Петрович обхватил голову и зарычал, заметался по комнате, словно волк, угодивший в ловчую яму.
- Котик, гнев ослепляет и не даёт увидеть шанс на спасение, - Катерина подошла к любовнику, попыталась приласкаться, но Уваков отшвырнул её, словно грязную тряпку, зло рявкнув:
- Изыди, холера, не до тебя!
- Я могу привести тебя к Картам Судьбы, - Катерина вызывающе вскинула голову и сверкнула глазами.
Илья Петрович остановился, буравя любовницу таким тяжёлым взглядом, что она не выдержала, зябко обхватила плечи руками и вся сжалась, но глаз не отвела.
- И каким образом?
- Есть один способ, - девица неопределённо повела плечом, - только он ни законом, ни церковью не одобряется. Это ритуал чёрной магии.
- Да хоть пришествие самого дьявола, мне плевать, - рявкнул Уваков и тут же замолчал, вытер ладонью вспотевший лоб и уже спокойно, сухо и деловито приказал:
- Рассказывай.
Ритуал был прост и в этом-то и заключалась самая мерзость. Чтобы получить ответ на терзающий душу вопрос, нужно найти девицу, молодую и полную сил, убить её, а кровь вылить на специальный кристалл. Причём чем мучительнее смерть жертвы, тем точнее будет ответ на вопрос.
Известие о жертвоприношении Илья Петрович воспринял спокойно, даже бровью не повёл, чай, такое в его практике случалось. Единственное, о чём спросил Катерину, есть ли у неё необходимый кристалл. Та припала к груди полюбовника, выдохнула ему прямо в губы:
- Разумеется.
- Умница моя, - Уваков крепко стиснул грудь девицы, - пожалуй, ты заслужила награды.
Нужная жертва нашлась быстро благодаря трём нанятым Уваковым головорезам и всё той же по-собачьи преданной своему любовнику Катерине, которая ближе к вечеру, когда уже сгущались сумерки, но ещё не зажигались фонари, заманила под предлогом гадания на жениха в грязный тупичок хорошо одетую худенькую рыжеволосую девушку. Господин Уваков не знал, да и знать не мог, что та, кого он столь опрометчиво выбрал в жертвы, была известной в городе портнихой. И возвращалась она от дочери пана Гроховского, коей шила свадебное платье, клятвенно обещая, что ровно через два дня наряд будет полностью готов и своей прелестью посрамит изделия даже самых модных и востребованных парижских салонов. Всего этого Илья Петрович не знал, его не интересовало ничего, кроме Карт Судьбы.