- Моё почтение, Анна Викторовна, - Антон Андреевич очень постарался, чтобы голос его лишних чувств не выдал. Пожалуй, даже перестарался, поскольку Анна удивлённо приподняла брови и оглянулась на мужа, гадая, какая муха могла укусить с утра пораньше всегда приветливого и радушного Антошу Коробейникова. Или это он перед городовыми старается солидность показать? Возможно...
Антон Андреевич от смятения Анны сам сконфузился мало не до слёз на глазах, отвернулся резко, спросил по пробудившейся привычке у Якова Платоновича, безусловно признавая его за старшего:
- Что случилось, Яков Платонович?
Штольман помолчал, не столько обдумывая произошедшее, сколько пытаясь понять перепады настроения у своего бывшего помощника, быстро вычислил, что причиной сему являются нежные чувства, поводов для ревности нет и быть не может (Анна Антона не любит, а сам Коробейников домогаться взаимности не станет) и буквально в трёх фразах изложил не только то, чему они с супругой стали свидетелями, но и рассказ самого Андрея Александровича.
- Значит, Вы утверждаете, что девицу не убивали? - Коробейников строго посмотрел на графа, стоящего с таким задумчиво-отстранённым видом у берёзы, словно всё происходящего его никоим образом не касается.
Вопрос следователя вывел Андрея из задумчивости, заставив улыбнуться и с нескрываемым интересом спросить:
- Неужели Вы встречали хоть одного человека, коий говорил, что он совершил преступление, более того, убийство?
Антон Андреевич, без труда уловив в словах подозреваемого насмешку, насупился и засопел, желая резким окриком осадить зубоскала, но памятую о присутствии Анны Викторовны, а потому сдерживаясь.
- Напрасно Вы смеётесь, Андрей Александрович, - вступился за Коробейникова Штольман, - Антон Андреевич следователь, коему предстоит разобраться в этом деле и уже одним этим заслуживает уважения.
Граф заметно приуныл. В глубине души он надеялся, что убийством Катерины займётся Яков Платонович, коий, согласно слухам и легендам, душу любого человека насквозь зрил и читал следы на месте преступления словно открытую книгу. А этот мальчик-одуванчик, влюблённый нежно и безответно, что может сделать? Эх, прости-прощай свобода, придётся готовиться к жизни каторжной. А для семьи срам какой... Андрей вспомнил о слабом сердце отца, о стремительной карьере брата, коя, вне всякого сомнения, будет загублена, о матушке, трепетно заботящейся о семье и прикусил губу, дабы не взвыть в голос. А есть ведь ещё милейшая графиня Берестова, знакомство с коей, если его осудят, тоже будет прервано и никогда более не восстановится. Чёрт, ну неужели ничего нельзя сделать?!
Плеснувшее в глазах графа отчаяние не осталось незамеченным. Антон Андреевич нахмурился, растерянно переминаясь с ноги на ногу, Анна же и вовсе повернулась к мужу, умоляя, почти приказывая ему помочь.
"Ты же знаешь, граф Солнцев без тебя пропадёт", - безмолвно вопияли голубые глаза, и противиться их воле у Якова не было ни сил, ни желания.
"Вот и весь отдых, - вздохнул Штольман и усмехнулся, покачав головой, - опять пришла пора следствие вести. Добро, в знакомой и приятной компании, да и город невелик, что радует".
- Антон Андреевич, не возражаете, если я... - Яков Платонович покосился на жену, вздохнул и исправился, - мы с Анной Викторовной окажем посильную помощь в данном деле?
Коробейников просиял, словно гимназист, получивший золотую медаль за отличную учёбу и примерное поведение:
- Почту за честь, Яков Платонович. Буду рад снова работать с Вами!
- Со своей стороны позвольте полностью повторить слова Антона Андреевича, - Александр Францевич закончил осмотр тела, поднялся, тщательно отряхнул брюки, - я тоже очень рад Вашему возвращению, Яков Платонович. Что же касается убиенной, то совершенно очевидно, что убийца подошёл к ней со спины, накинул на шею платок и удушил.
- Сопротивление было? - Антон Андреевич по привычке самое главное вносил в толстую тетрадь в плотной обложке.
Доктор вытер лицо платком, покачал головой:
- Ни малейшего. Жертва не пыталась сопротивляться.
- Значит, убийца был сильнее? - Коробейников выразительно покосился в сторону Андрея Александровича.
Александр Францевич подхватил саквояж:
- Совсем не обязательно. После накидывания удавки на шею жертва впадает в состояние шока и теряет способность к сопротивлению даже более слабому по силам убийце. А сейчас прошу меня извинить, господа, здесь мне больше делать нечего. Всего доброго!
Доктор раскланялся и ушёл, Коробейников приказал городовым осмотреть всё вокруг и сам приступил к допросу графа Солнцева, Штольман принялся изучать землю рядом с тем местом, где лежало тело, а Анна отошла к сгоревшему домику, дабы никому не мешать, и позвала дух убитой. Конечно, шансов не очень много, но вдруг она всё-таки заметила душителя? Или что-то, что может вывести на его след.
Катерина появилась сразу же, словно только и ждала, когда её позовут, огляделась по сторонам, болезненно морщась и ежеминутно потирая шею, потом воззрилась на Анну Викторовну и капризно надула губки:
- До чего же вокруг Андрюшеньки девиц красивых развелось, ужас просто. А он мой, слышишь, мой, никому его не отдам!
- Я ни коим образом не претендую на Андрея Александровича, - попыталась успокоить призрачную ревнивицу Анна, но ту несло, словно щепку по порожистой реке:
- Замолчи, я тебе не верю, ты меня обманываешь! Андрей мой и только мой, я никому, слышишь, никому его не отдам! И мне плевать, что он лишён наследства, мерзкий старик сказал, что я самая достойная наследница, и он всё оставит мне! И когда я стану богатой, Андрей никуда от меня не уйдёт, он...
Звучная оплеуха прервала истерику, Катерина испуганно пискнула и замолчала, шумно дыша и затравленно озираясь по сторонам.
- Во-первых, девочка, тыкать чужим людям неприлично, - ядовито заметила тётка Катерина, картинно загибая палец, - во-вторых, прежде, чем вешаться парню на шею, было бы неплохо и его желаниями да намерениями поинтересоваться...