- И вполне мог набросить платок и удушить несчастную, - воскликнул Коробейников, - а потом скрыться до того, как пришёл граф Солнцев! Так это что же получается, он знал о тайном свидании?
- Он мог выследить Катерину, - Анна так спешила поделиться результатами беседы с призраком, что споткнулась и чуть не упала, благо Яков Платонович подхватить успел. - Катерина сказала, что за завтраком господин Волков во всеуслышание назвал её самой достойной наследницей.
- Зачем?! - ахнул Антон Андреевич, не понаслышке знавший родственников богатого старика, с коими в одном городе проживал.
Анна пожала плечами:
- Не знаю, Катерина этого не говорила. А ещё она сказала, что ей, - барышня нахмурилась, дабы воспроизвести услышанное как можно более точно, - тётушка Варвара пузырёк дала с приворотным зельем, чтобы Андрея Александровича околдовать, соблазнить и после на себе женить.
- Какой кошмар, - ужаснулся Антоша Коробейников, на коего девицы если и смотрели, то как на младшего братишку, впрочем, не брезгуя использовать в своих корыстных целях.
- Нужно спросить у Александра Францевича не был ли обнаружен яд, - Яков Платонович в привороты не верил, а вот в то, что названную наследницу могли отравить - вполне.
- Неужели ты думаешь, что несчастная была и отравлена, и задушена? - Анна прижала ладошки к щекам. - Какой ужас.
- Рано пока ужасаться, - Яков Платонович привычно взял командование на себя. Граф, Вы можете быть свободны, только из города не уезжайте. И постарайтесь вспомнить, кто мог забрать у Вас платок. Антон Андреевич, Вы отправляйтесь к безутешным родственникам и постарайтесь разобраться, что там у них происходит. Ещё постарайтесь выяснить, кто носит сапоги армейского образца с подковками. А мы с Анной отправимся к доктору.
Александр Францевич подтвердил предположение Штольмана: несчастная девица действительно была отравлена и лишь потом задушена.
- Ума не приложу, кому понадобилось её душить, ведь она и так умирала от яда, - доктор растерянно вытирал голову платком, - через час, максимум два, часа у неё началась бы мучительная агония, а потом смерть.
- Что за яд? - Штольман невольно покосился на Анну, вспомнив, как та умирала от зелья куафёра Мишеля.
Александр Францевич взболтал в колбе тёмно-синюю жидкость, долил мутно-белой из небольшой бутылочки, опять взболтал и уверенно ответил:
- Настойка лисьего корня. Её используют для очищения серебра, она очень едкая и, увы, ядовитая.
- И где же её можно купить?
Анна махнула рукой:
- Чаще всего у коробейников берут, с запасом, чтобы подольше хватило. Но можно и самим сделать, Прасковья говорит, что это совсем несложно.
- Да, моя Варвара Яковлевна тоже сама готовит, - при упоминании супруги по губам доктора скользнула несколько застенчивая улыбка, - говорит, что покупное с самодельным никогда не сравнится. Офени-то разводят своё снадобье, чтобы продать побольше.
"Отравлена и задушена, - подумал Штольман, задумчиво крутя в реках трость, - похоже, в доме господина Волкова то ещё змеиное гнездо! Лишь бы Антон Андреевич не пострадал".
Дело Љ 3. Достойный наследник. Гнездо аспидов
В дом господина Волкова Антон Андреевич приехал не как сосед, Антошка Коробейников, коего почтенный старик, случалось, и хворостиной гонял, а как лицо официальное, потому в пролётке и даже с городовым для солидности и подстраховки. Слуга, коий дверь открыл, важностью визита проникся весьма, поклонился низко, по старинному обычаю коснувшись рукой земли, пригласил пройти в дом, а сам поспешил известить хозяина о посетителе. Поскольку время было уж послеобеденное, Тимофей Тимофеевич со всеми своими многочисленными чадами и домочадцами восседал в гостиной. Мужчины пили кофий и вели беседы о политике, погоде да столичных новостях, а дамы занимались рукоделием и чтением. До дорогого белоснежного рояля, гордо стоящего в углу допущена была лишь дальняя родственница Василиса, девица прелестная лицом и тихая, болезненно застенчивая, нравом. Васенька, как звали девушку родные, с ранних лет осталась сиротой, жила у родственников на положении не то прислуги, не то приживалы, а потому старалась занимать как можно места и доставлять как можно больше пользы, дабы родичи не огневались и из дома не прогнали. Василиса прекрасно понимала, что без денег, коли окажется на улице, пути у неё будет два: в прислуги к кому-нибудь или же в содержанки, причём первое отнюдь не исключает второе.
Когда слуга появился в гостиной, на него никто, кроме Василисы внимания и не обратил. Господин Волков задумчиво смотрел в окно, с невозмутимым видом выслушивая витиеватые рассуждения двоюродного племянника Никодима о службе армейской, да притеснениях, коим из-за зависти и происков врагов несчастный подвергался во время благородного и бескорыстного служения Отчизне. Другие кавалеры, равно как и большинство дам, не сочли нужным обращать внимания на какого-то слугу, раз уж Тимофей Тимофеевич его вниманием не удостоил. Василиса е прекратила играть, встала и юркнула в уголок потемнее, по сиротской привычке ожидая наихудшего.
- Барин, - слуга опять низко поклонился, мазнув кончиками пальцев по полу, - там до Вас полиция приехала. В пролётке, один городовой да с ним ещё барин молодой, Антон Андреевич Коробейников, коий ныноча начальником сыскного отдела служит.
- Коробейников, - протянул господин Волков нараспев, нахмуривая густые седые, точно у новогоднего старика, коий согласно легенде, приносит детям подарки, брови.
- Так точно-с, - слуга опять поклонился.
Тимофей Тимофеевич огладил короткую седую бороду, покачал головой, задумчиво побарабанил пальцами по подбородку:
- Нет, не припомню такого. Штольмана Якова Платоновича, коего в Затонск из Петербурга за дуэль сослали, того да, помню, а этого не знаю.
- Да полно, дядюшка, - вмешался в разговор грузный, густой копной тёмных волос и лохматой бородой, вечно топорщащейся в разные стороны похожий на лихого молодца из ватаги Стеньки Разина, мужчина, - это же Антошка Коробейников, Людмилы Архиповны сынок.