Выбрать главу

  - На ловца, стало быть, ловить будем?

  - Именно.

  - А мне Ваши родственнички, если чего недоброе с Вами случится, голову мне не оторвут?

  - Не оторвут, не беспокойтесь, - мило улыбнулась Юлия Романовна. - Я сирота, а братец военный, дома бывает редко, пишет и того реже.

  О том, что господин Штольман за подругу своей сестрицы мелким прахом развеет, графиня Берестова упоминать не стала, ни к чему такие подробности, они только дело испортят.

  Господин Волков помолчал, похмыкал сердито, точно ёжик, но не стерпел, улыбнулся проказливо, словно мальчишка, разом помолодев лет на двадцать и протянул барышне сухую сморщенную ладонь:

  - Добро. Назову Вас своей наследницей, только, чур, не жалиться потом!

  - И в мыслях не было, - сладко пропела Юлия Романовна. Она вообще жалиться не любила, считая сие занятие пустой тратой времени, не приносящей ни пользы, ни удовольствия.

  ***

  Если бы Антон Андреевич знал, о чём графиня Берестова с господином Волковым договорятся, он ни в коем случае не стал бы окликать Якова Платоновича и Анну Викторовну, уже почти вошедших к Тимофею Тимофеевичу. Наоборот, сделал бы всё, лишь бы Юлия Романовна не осталась наедине со стариком, тенью бы стал излишне предприимчивой барышни, ещё и Андрея Александровича стражем верным себе в помощь назначил. Но, как известно, история сослагательного наклонения не терпит, а потому господин Коробейников, едва завидев Якова Платоновича, молчать не стал, окликнул его и, не утерпел, излил досаду на несносных родственников Тимофея Тимофеевича, для коих был не следователем, а всего лишь соседом, уважения не заслуживающим.

  - Я для них мальчишка, - голос Антона Андреевича возмущённо подрагивал, - юнец неоперившийся. А Варвара эта мне прямо в лицо смеялась, змея, мол раз ничего, кроме слов нет, то и идите... - Коробейников пылко взмахнул рукой, покосился на Анну Викторовну и неловко добавил, - идите, одним словом. А ведь это она отравительница, факт!

  - Обыск у неё уже проводили? - Яков Платонович от сантиментов привычно отстранился, перейдя сразу к фактам.

  - Не успел, только-только подозреваемых допросил, - вздохнул Антон Андреевич и покаянно добавил, - и то не всех. У господина Волкова родственников до ужаса просто, с каждым побеседовать - сутки уйдут, а то и не одни.

  - В таком случае, предлагаю разделиться, - Штольман похлопал тростью по ладони, - один из нас начнёт обыск, другой продолжит допрос.

  - А я побеседую с духами отравленных дам, - встряла Анна Викторовна, - может, они нам убийцу назовут.

  - Насколько я помню, такого ещё не случалось, - Яков Платонович улыбнулся, смягчая резкость слов и гораздо ласковее добавил. - Будьте осторожны, сударыня, Вы обещали.

  - Вы тоже, Яков Платонович, основная опасность в этом доме исходит от живых, а не духов, - не осталась в долгу Анна и тут же направилась к мнущейся в стороне горничной, дабы попросить её показать комнаты отравленных за обедом дам.

  Штольман проводил жену тёплым, полным неизбывной любви взглядом, случайно поймав коий Антон Андреевич смутился, словно подсмотрел что-то личное, для посторонних глаз, пусть и дружеских, не предусмотренное.

  - Я... я допросы продолжу, - выпалил Коробейников и поспешно удалился, гадая, таким же взором он смотрит на Василису и не потому ли его, следователя, всерьёз не воспринимают? Нет, наверное, любовь тут не при чём, всё дело в том, что для большинства родственников господина Волкова он всего-навсего сосед, Антошка Коробейников. Над Яковом Платоновичем, пусть и с беззащитной нежностью на супругу взирающего, никто смеяться не насмелится, человек не тот, опять же знаком лишь по блестяще раскрытым делам. Графиня Берестова, коя господина Штольмана с детства знает, тоже перед ним не сильно трепещет.

  - Вы меня слышите, Антон Андреевич? - Яков Платонович строго посмотрел на Коробейникова, коий опять, в который уже раз, себя мальчишкой несмышлёным ощутил. - Не стоит исключать, что у отравительницы есть помощник.

  - Да-да, как Мишель и мадам Лефлю, - оживился Коробейников.

  Пример, коий привёл Антон Андреевич, для Якова Платоновича был весьма болезненным, Штольман щекой дёрнул и неохотно кивнул:

  - Именно. Поэтому будьте осторожны.

  - Обязательно, - горячо заверил Антон Андреевич.

  Яков Платонович хотел добавить ещё про то, что излишне доверчивым быть тоже не стоит, но не стал смущать коллегу, коему и так немало досталось, вон, пятна красные на щеках до сих пор не пропали.

  Вдохновлённый приездом Якова Платоновича, Антон Андреевич с новым пылом принялся за допросы и даже одну барышню, племянницу Тимофея Тимофеевича, стройную брюнетку, мнящую себя великой актрисой, до покаянных слёз довёл, во время коих девушка созналась, что следила за родственниками по просьбе Степана Владимировича, к коему испытывала нежные чувства.

  Сам же господин Штольман меж тем тщательным образом осматривал комнаты, начисто игнорируя возмущение родственников Тимофея Тимофеевича и их высказывания, подчас довольно резкие. Слова, если это не умело сплетённая клевета, вреда большого причинить не могут, а мнение чадов и домочадцев господина Волкова о своей персоне Якова Платоновича ни коим образом не интересовало, в отличие от старательно спрятанного меж книг на полке пузырька тёмного стекла в комнате голубоглазого Степана Владимировича.

  - Что это? - Штольман поднял пузырёк повыше, дабы хозяин покоев мог его беспрепятственно рассмотреть.

  Степан плечами передёрнул, фыркнул котом рассерженным:

  - Понятия не имею.

  - Вы не знаете, что за флакон стоит на Вашей полке в Вашей комнате? - голос Якова Платоновича можно было разливать по баночкам и продавать как средство от крыс со стопроцентным результатом.

  - Да, не знаю, - блондин вызывающе вскинул голову, - я его первый раз вижу. Мне его подбросили, дабы скомпрометировать в глазах дядюшки.