Она освободилась от этого взгляда, посмотрев на пакет с колумбийским кофейным порошком, который стоял на ближней кухонной полке.
– Пусть это будет моей благодарностью за спасение, – сказала женщина, снимая с крючка медную турецкую джезву, имевшую один цвет с этой затянувшейся осенью.
– Ну что вы! Какая там благодарность – я поступил так, как должен был поступить. Разве можно относиться к уличному хамству иначе? – заметил гость, демонстрируя обычную в таких случаях показушную доблесть. Однако Зося вдруг ощутила холодное молчание его души, её каменную непроницаемость, что совсем не вязалось с благородной страстью поступков этого человека. И ей снова стало неуютно под его взглядом.
Зося подумала, что события последнего времени слишком настойчиво собирают вокруг нее неприятности. Если, конечно, смерть человека можно считать неприятностью. Она вспомнила о Тротте. А может, она сама их притягивала, после того случая с выпадением из реальности? Что-то ей подсказывало, что и этот Квига ещё отметится в её судьбе.
Как раз в это время к Зосе должна была заглянуть на часок Яна, и хозяйка квартиры решила, что это будет очень кстати.
Квига сел на мягкий стул, обтянутый настоящей леопардовой шкурой, и заговорил:
– Думаю, это не первый конфликт, который случился в вашем пространстве за последнее время, – сказал он, мягко улыбнувшись.
Зося посмотрела на гостя с удивлением.
– Можете мне верить. Это вовсе не домыслы, и не попытка вас заинтриговать. Хотите слушайте – хотите нет, я всего лишь объясняю то, что вижу.
– А что вы видите? – спросила Зося, засыпая кофе в джезву.
– Вещи имеют способность накапливать энергию того жизненного пространства, в котором они использовались. Человек – это очень мощный биоэлектрический агрегат. Мощный, разумеется, не в техногенном смысле, – заговорил гость уверенно, как профессор на лекции перед студентами-первогодками. – Вещи вашего пространства собрали истории разных людей. Даже, пожалуй, – энергию разных судеб. Ну вот например: эту «турку» сделал медник в маленькой грязной мастерской с липкими стенами, может быть, в Стамбуле на Гранд-базаре, может быть ещё где-то. Психологическое содержание его труда не выглядело беспечным. Он думал о том, где взять деньги, чтобы рассчитаться с долгами, думал, что если в следующем месяце не будет заказов, то он совсем разорится. А ещё думал о ссоре с женой и болезни отца. Всё это зашифровано, закодировано энергетическим кодом, который отрабатывает человеческая душа. Мы теперь переносим на себя его проблемы.
– Не хотите пить из этой «турки» – не пейте! – пошутила Зося.
Квига добродушно улыбнулся.
– Это и есть – биоэлектрическая экология. Я занимаюсь ей уже двадцать лет. И, поверьте, в этом вопросе я кое-что смыслю.
– Не сомневаюсь, – сказала хозяйка квартиры, разыскивая в навесном шкафчике кардамон, имбирь, корицу или какие-то другие приправы, подходящие к кофе.
– И всё-таки, – продолжил Квига, – вы зря недооцениваете то, что я сказал. В вашем жизненном пространстве есть предмет, возможно очень старый, который имеет сильное влияние на происходящие события. Думаю, он появился недавно, и потому ведёт себя крайне агрессивно.
– Неужели такое возможно? – искренне удивилась Зося.
– Ещё как!
– Ума не приложу, что это может быть? Хотя…, – Зося будто поняла о чём идёт речь, и её прозрение не осталось незамеченным Квигой.
Она ушла в комнату и скоро вернулась, держа в руке небольшой нож из тёмного железа с белой костяной рукоятью.
– Может это? – спросила Зося.
Гость с осторожностью взял нож в руки. На первый взгляд самоделка не представляла никакой ценности. Нож был сделан грубо и даже костяные накладки рукояти не выделились совершенно ничем.
– Странная вещь для вашего дома, – сказал Квига, – откуда он у вас?
– Вряд ли эта история может быть кому-то интересна, – уклончиво ответила Зося.
А потом в дверь позвонили, и Зося пошла открывать Яне, и чуть не убежал кофе, и Зося долго объясняла подруге кто такой Квига, и при каких обстоятельствах они познакомились… Яна, разумеется, стала сожалеть о своём приходе и даже собралась уходить, но вдруг заспешил гость, вспомнив о чём-то для себя важном, и, коротко простившись, закрыл за собой дверь.
Подруги переглянулись.
– Прости, если я помешала, – сказала Яна, – но ему был нужен повод для того, чтобы уйти. Или я не права?
– Это не то, о чём ты думаешь. Он совершенно посторонний человек!
– С совершенно посторонним человеком не пьют у себя дома кофе, – заметила Яна. – И уж тем более это не стала бы делать ты.