Она остановилась в паре метров от принца и, кинув рюкзачок перед собой, подняла руки. Выражение лица мужчины, стоявшего напротив, подсказало, что она немного переигрывает. Но это было только его мнение, потому что её сумку тут же забрали. Она же с интересом рассматривала людей с оружием, которые профессионально держали её на прицеле. Потом обыскивали. Потом досматривали багаж, мгновенно оценив тяжесть цепи и с рентгеновской точностью вычислив нож. Случайности исключены. Но мир не состоит только из тех, кто по-деловому подходит к поставленной задаче. Её целью всегда были романтики. Они обычно стоят у руля и могут так же спокойно убрать одним движением руки все преграды. И когда это происходит — можно будет и поговорить.
Глава 11. Улов
Они расположились в тени старого дерева рядом с дорогой. Полуразрушенная скамейка из выгоревшего строя пеньков служила ориентиром для остановки автобусов иногда привозивших паломников в их глухомань. Даже сейчас на них было удобно присесть. По крайней мере, её серые джинсы знали и более грязные места. Но не стоило давать противнику преимущество взгляда сверху вниз. Поэтому она прислонилась к влажному стволу, зафиксировав, гудящую после работы в поле, спину. Солнце рисовало зайчиков на лесной подстилке, а сквозь полупрозрачную листву и сетку ветвей ярко-голубое высокое небо рассматривало двух человек, выглядевших слишком разными, чтобы здесь беседовать.
Она пару секунд подождала вопросов, прислушиваясь к тихому шепоту ветвей старого дуба. Но пауза тянулась слишком очевидно, и пришлось разрывать её, начав разговор первой. Чуть прищурившись и подняв глаза на мужчину проделавшего весь этот путь.
— Значит, вы потратили свое время и силы, чтобы приехать сюда. Впечатляет и немного льстит моему самолюбию. Итак, чем я могу вам помочь?
— Для начала ответь на вопрос. Только честно. Кто ты? — Голос звучал глухо, но вопрос был правильным и она, пожав плечами, ответила с интонациями прилежной ученицы.
— Ну, раз вы меня нашли, то знаете большую часть ответа — я исполняю роль ангела мести. Со мной заключают договор и ставят цель. Обычно это развал бизнеса или разрушение жизни. Иногда, что-то меньше и не такое очевидное. Я нахожу слабые точки и выстраиваю схемы, благодаря которым можно… хм… уничтожить то, что для человека важно. Иногда забрать жизнь, но этого часто и не требуется.
Он немного растерялся. Ответ был совершенно не правильным. После всего того, что он о ней узнал. О многогранной лжи, уловках и масках. На этот раз она сказала полную правду, сделав все обнаруженное им вчерашней новостью. И это рушило то, как он планировал разговаривать, выводя её на чистую воду. Поэтому спросил первое, что пришло в голову.
— Зачем? — Этот короткий вопрос заставил её поморщиться от бессмысленности уточнения уже озвученных вещей. Но в допросах всегда так. Подозреваемого нужно заставлять повторять и ошибаться в заученной лжи.
— Я уже говорила — месть. Иногда это власть, иногда деньги, иногда личные мотивы.
— А границы?
Очередное пожатие плечами последовало после вопроса так же лишенного практического смысла. Хотя все зависит от целей. Поэтому ответ сформулировала предельно точно.
— Я никого не убиваю. Ничего не инсценирую. Если и ворую то не объекты материальной ценности, а скорее информацию и компромат, чтобы его нельзя было пустить в ход. Большинство падают под весом собственных грехов. Обычно мне можно инкриминировать только вторжение в личную жизнь. Да и то, те личности, которых можно обвинить, еще найти надо.
— А я вот нашел. — Констатация очевидного факта всегда помогает сопернику собраться с мыслями в ситуации, когда все идет вопреки сценарию. Но она тут же поправила, расставив фигуры по местам.
— Не надо утрировать. Не вы, а Ваша матушка помогла, предоставив материалы. И не нашли, а воспользовались лазейками, которые я оставила на случай сбоев в системе и человеческих слабостей. Мы уже пересекались с вашей семьей. Они были в курсе происходящего лично с вами и фирмой. Просто не стали вмешиваться. Еще что-нибудь хотите спросить?
— Наверное, глупо, но кто меня заказал, ты не скажешь? — Он уже начал смиряться, плывя по течению её ответов и встречных вопросов.
— Почему не скажу… Ваша жена и заказала. Бывшая. Вторая. Она не настаивала на конфиденциальности в договоре.
Происходящее было какой-то нереальной пьесой. Он задавал вопросы. Она отвечала. Насколько он понимал происходящее — все было очень точно и честно. Но ему нужно было не это. Нужно было, чтобы она вышла из себя. Удивилась, занервничала, обрадовалась или испугалась. Хоть что-то. Но она не боится этой встречи. Она не боится быть откровенной. Даже не смотря на то, что спокойствие это только маска, оно дает кучу преимуществ. Он изучил все известные её операции и аферы, включая те, где её участие не было доказано. И то, что его восхищала её работа, это было очень мягко сказано. Спокойно и элегантно с минимумом следов, ведущих в никуда. Но когда она хотела, чтобы её заметили, то это становилось грубо и показательно. Как прилюдная порка серьезной корпорации, из которой вытащили секретные данные, выставив на всеобщее обозрение лишь домашнее порно генерального директора.
И про её сообщников было ничего не известно. Как будто она все делала одна, хоть в это и слабо верилось. Еще меньше было известно о мотивах её действий, и это нервировало семью больше всего. Деньги явно были не главным. Секретами она не торговала. Власть? Но и так головоломка не складывалась. Оставалось что-то личное, а тут история про стог сена и иголку становилась актуальной как никогда. Поэтому и простые пути допроса, предлагаемые Стивеном и мамой, вряд ли сработали бы. Боль её не возбуждает и не пугает…
Все что оставалось в его руках — их ночь. Короткое замыкание, выжегшее у него внутри какой-то неприятный след. Он за свою жизнь имел достаточно много контактов с профессиональными лгунами. И в своей постели тоже. Но тут было что-то другое. Если она так хороша во всем, что касается работы, то знает, когда лучшим прикрытием намерений становится правда. И той ночью она требовала от него искренности и сама была до безумия открыта. Почти, как и сейчас. Тем хуже для неё. Откровенность за откровенность.
— А я могу использовать тебя? — Вопрос был намеренно двусмысленным. После паузы он небрежно уточнил. — В смысле — будешь ли ты работать на меня…
— Трудный вопрос. Мне нужно знать, чего вы собираетесь добиться.
— Что ж. Сейчас мне нужна конкретная женщина.
— Неужели? Вам мало тех, что у вас уже есть?
Этот вопрос, заданный как будто в шутку, выскочил автоматически. Он даже не нуждался в ответе, потому что удивил её саму просто фактом произнесения. Как будто рябь пошла по её тщательно выверенной броне. Эта была та самая возможность, которую он ждал. Какой-то особенный взмах ресниц и пауза между выдохом. Этого было достаточно, чтобы подойти поближе и заглянуть ей в глаза. А потом выдавить то, в чем он боялся признаться даже самому себе.
— Мне нужна ты. Сейчас больше, чем два месяца назад, когда ты сбежала, испугавшей безумия той ночи. Ты думаешь, я не пробовал тебя забыть? Это оказалось не очень просто, даже не зная о тебе ничего… А ведь я старался. Поверь.
Близость и тепло его тела и запах кружили голову. И безумно трудно было ощущать его вот так рядом, горячего и живого… Положительно, произошедшее тем жарким вечером была ошибкой. Слишком много воспоминаний. Слишком много мыслей о том, как это может произойти, превращающих происходящее прямо сейчас в прелюдию к сексу. А он, как будто читая её мысли, чуть слышно произнес, обжигая дыханием: