Прежде чем она успела дойти до середины комнаты, у входа в спальню появился Стерлинг, выглядя избитым и изможденным. Рука легла на дверную раму. На правой брючине потертых джинсов остались потеки, а черная футболка была заляпана темными пятнами — багровыми, предположила Бекка. «Кровь Эдди», — мелькнула у нее мысль.
— Эдди… — Его голос стих.
— В реанимации, — закончила Бекка, бегом устремившись вперед. — В курсе.
Она стиснула его в объятиях, не желая отпускать. Прижавшись щекой к его сердцу, упивалась сильными ударами сердца под ухом.
Несколько мгновений он не дотрагивался до нее, не шевелился, и в Бекку шипами впился страх. Он не отвечал на ее звонки. Не обнял.
И вдруг Стерлинг расслабился в обвивших его руках и уткнулся лицом в ее волосы. У нее еще будет возможность все рассказать ему, объяснить, прежде чем молчание возведет между ними барьеры, сквозь которые ей не проникнуть.
— Я проведал его мать, — заговорил он с хрипотцой в голосе.
Она вскинула подбородок, положила руку ему на грудь.
— Все так плохо?
— Если бы сиделка не вколола ей снотворное, то она, вероятно, очутилась бы в больнице, как и ее сын.
— Сегодня вечером ты совершил замечательный поступок. Когда Эдди очнется — а он, Стерлинг, это обязательно сделает, — то оценит твой подвиг.
— Почти заставивший его отдать Богу душу? — спросил он у нее, в словах его угадывалось самоосуждение.
— Ты спас ему жизнь, — сказала она, пихнув Стерлинга кончиками пальцев, и поцеловала своего мужчину. — И не говори мне, что ты этого не сделал. Калеб уже рассказал мне о произошедшем. — Бекка взяла его за руку. — Тебе надо принять горячий душ и отдохнуть.
Он двинулся вперед, выглядя апатичным от переутомления, которое, на взгляд Бекки, выходило за рамки нормально-физического. Она включила воду, отрегулировала температуру и помогла ему раздеться. Она бы ушла, но Стерлинг притянул ее к себе.
— Бекка, ты нужна мне. Присоединяйся. — Он нежно провел пальцами по ее лицу и захватил прядку волос. — Пожалуйста.
Он нуждался в ней. Слова подступили к самому сердцу.
— Ты тоже мне нужен, — прошептала она, и в ней проскочил намек на изумлении от искренности этих слов.
Стерлинг нужен ей, чтобы выжить, буквально. Как же удостовериться, что он в курсе их связи?
Бекка торопливо разделась, стремясь устранить преграды между ними, начиная с одежды. Они ступили под горячие струи воды, тая под нею и друг в друге.
— Бекка, — прошептал он ее имя, которое осело на ее языке тысячью невысказанных слов. Боль. Тоска. Потребность. Самобичевание.
Придется ей рассказать ему о метке.
— Стерлинг…
Он обрушил на нее долгий, наркотически дурманящий поцелуй, который похитил ее дыхание и вторгся в самую душу. Поцелуй, ставший ее дыханием… ставший Стерлингом. Он углубил поцелуй, поглощая ее все глубже… и глубже, пока поглотил не просто рот. Стерлинг поглотил ее тело, трогая Бекку, облизывая и покусывая шею, плечи. Прижав девушку к стенке душа, мужчина обхватил ее под попкой и приподнял, второй же рукой уперся в стену возле ее головы.
Все, что плясало в его глазах, Бекка ощущала в нем сейчас. Его взгляд встретился с ее, удержал, пока вжимающийся в нее Стерлинг, наполнял ее, притягивал к себе.
Между ними взметнулось нечто необузданное. Необузданное в такой степени, какую Бекка отродясь не испытывала. Она выгнула бедра и добилась большего, вильнув попкой, отчего он глубже проник в нее. Все равно этого ей показалось мало. Никаких торможений или раздумий. Есть только потребность. Потребность настолько острая, что она уже готова была взмолиться.
— Стерлинг, мне нужно…
Его губы накрыли ее, язык переплелся с ее, облизывал и дегустировал.
— Знаю, — пробормотал он. — Мне тоже. — Он переместился, отодвинувшись от стены. — Держись.
Бекка потянулась к ограждению душа и, сжав ногами его бедра, крепче стиснула член, чтобы тот проник глубже. Стерлинг наклонился, слизнул воду с сосков, а потом задвигал бедрами. Бекка вскрикнула от наслаждения, от надавившего на сосок рта ее прострелило удовольствие. Она повторяла его имя, забыв обо всем, кроме его в ней, посасывания сосков и толчков, пока не осталось мочи принять больше. Но и тогда Бекка не смогла насытиться. Девушка взмыла в сильнейшей лихорадке многоцветного наслаждения, взорвалась спазмами, что стиснули его член и втянули глубже. Стерлинг застонал, низко и гортанно, а потом жестко вжался в нее бедрами.
Они вместе сели, при этом она оставила руки обвитыми вокруг его шеи.