Калеб кивнул.
— Я подготовлю документы и сделаю звонок в Белый дом.
— Нам тоже нужны гарантии, что она не сотрудничает с ублюдком, — категорично заявил Майкл.
Кассандра ткнула его локтем.
— Майкл, прекрати. Ты уже дал понять, что не доверяешь ей. — Она сняла с плеча холщовую сумку. — Я принесла Бекке одежду и девчачьи финтифлюшки, а то когда мы теперь до нее доберемся. Чую, что так было бы скорее.
Стерлинг забрал сумку.
— Спасибо, Кэсс.
— Рада помочь, — промолвила девушка. — Только берет досада, что для меня небезопасно наведаться к ней комнату и потрепаться. У бедняжки рак, ее сделали зависимой от айса, устроил гонку Адам, а теперь еще и вы, парни, причиняете неприятности. Не могу себе представить, как она проходит через все это.
Стерлинг покачал головой, дивясь, что такая участливая женщина, психолог, работавший с солдатами и их семьями, была дочерью вдохновителя «прививок» джитэк. Но ее отцом и в самом деле был генерал Пауэлл, который сейчас числился в пропавших без вести, и явно отсиживается где-то, строя планы какого-нибудь правительственного заговора с целью контроля джитэков. А она оказалась достаточно смела, чтобы дать ему отпор.
Майкл скривился, слушая свою спутницу жизни по их теперь уже джитэкной связи.
— Кассандра, я же сказал тебе, что ты не приблизишься к этой женщине. Не хочу, чтобы тебя сцапали и причинили боль. Все мы в курсе, что Адам обещал ее вылечить рак, трансформировав в абсолютного джитэка в обмен на ее услуги.
— Да он в жизни не расщедрится на сыворотку джитэк перед женщиной, — хмыкнула она. — Адам считает женщин ниже мужчин, и могут они оборачиваться в джитэка исключительно посредством Соединения жизней.
— Адам часто дает обещания, которые не намерен выполнять, — напомнил ей Майкл. — Особенно женщине. — Он резанул Стерлинга взглядом. — Я останусь при своем мнении, что он подослал ее сюда, чтобы просочиться в наши ряды и пробить брешь изнутри, пока у меня не появятся опровергающие аргументы. — Майкл не отводил от Стерлинга глаз. — Ты поступил бы разумно, сделав то же самое.
Стерлинг впился в Майкла напряженным взором, готовый наброситься на него, придушить за то, что тот, в общем-то, был прав. Майкл же воззрился в ответ на него, готовый подобрать перчатку, привечая назревавшую драку.
Калеб перевел взгляд с Майкла на Стерлинга, а потом выгнул бровь.
— Есть что-то, о чем мне следует знать?
— Ничего, — отозвался Стерлинг и именно это имел в виду. И Майкл подразумевал то же. Он, при всем своем мудачестве, прав. Не Стерлинг был целью Бекки. От одной мысли, каково чувствовать ее под губами, в паху потяжелело. Ему хотелось, чтобы ей было плохо, и черт, черт, черт, он эмоционально привязан к девушке, которая и правда может оказаться врагом. Солдат сознавал, что лучше не быть эмоционально заинтересованным. Не больше. С этого момента так оно и будет.
Только Стерлинг принял сие непоколебимое решение, как телефон завибрировал от принятой смс-ки. Признательный за отвлекающий фактор, он резко выдернул телефон из чехла на ремне и глянул на экран. Маркус.
— Это один из моей уличной шушеры, — сказал он Калебу, указав на дверь. — В четырнадцать ноль-ноль буду на старте.
— Мы поедем на тачке, спереди водитель, — сообщил Калеб. — Ты с Беккой на заднем сиденье. Стерлинг, убедись, что она под седатином. Ради безопасности каждого из нас.
Твою мать.
— Так точно, босс, — произнес Стерлинг, отправившись в мотель с новым и твердым, думалось ему, отношением к Бекке.
Вот только стоило войти в номер и закрыть за собой дверь, как в нос ударил Беккин аромат, просочившись в душу, и мужчине пришлось напомнить себе, что она мишень для Охотников. Бекка под запретом.
Он положил еду на стол, подошел к двери в ванную и постучал.
— Я принес одежду и кое-какие другие предметы первой необходимости, которые собрала для тебя спутница жизни одного ренегата. Вопреки моим ожиданиям, времени принести твою одежду у них не оставалось.
Дверь приоткрылась, и Господи помилуй… разглядев через щелочку крошечное, белое полотенце, он понял, что на нее надето лишь оно одно. Умопомрачительный, горячий образ побуждал резко распахнуть дверь, и в сознании возникли красочные фантазии о том, как он стаскивает полотенце с чувственных изгибов тела и вбивается в него.
«Закрой», — приказал себе Стерлинг, но не пошевелился, не ушел. Так и торчал тут, увещевая себя, а самому страстно хотелось отворить дверь и притянуть к себе каждый обнаженный сантиметр.