Я оглядываюсь через плечо, и обнаруживаю её в дверном проёме. Она выглядит так же красиво, а, может быть, и ещё прекраснее, как в тот день, когда она вернулась в мою жизнь много лет назад.
— Ты куришь, — тихо говорит Тру.
— Да, извини, — я бросаю сигарету в чашу и отталкиваю последнюю ногой.
— Не извиняйся. Если бы я курила, то мне бы понадобилась одна прямо сейчас, — она опускает взгляд на свои босые ноги, подгибая пальцы ног и проводя своими руками вниз по юбке.
Из-за этого я хочу прикоснуться к ней. Мне нужно прикоснуться к ней.
Её глаза возвращаются к моим, и боль в них ранит меня.
— Прости меня за то, что ушла. Я знаю, что должна была остаться и поговорить. Я просто...
— Разозлилась.
— Да, — она выдыхает.
Тру по-прежнему стоит в дверном проёме. Слишком далеко.
Она нужна мне здесь.
— Иди сюда, — в моём тоне нет места возражениям.
И она не спорит, когда направляется ко мне.
Тру садится рядом со мной, но я тяну её к себе на колени. Когда её ноги оказываются по обе стороны от моих бёдер, я обнимаю её за талию. Зарываясь лицом в её грудь, я тут же вдыхаю её запах.
Эти ощущения, когда я держу Тру в своих руках, вдыхая её запах, всегда успокаивают меня.
— Я хочу злиться, — тихо говорит она. Однако её руки говорят мне об обратном, когда она нежно пропускает мои волосы сквозь свои пальцы. — Но я не могла перестать думать о тебе, о том времени, когда ты был ребёнком... и твой отец ... и если бы у тебя не было нас...
Я откидываю голову назад, глядя ей в глаза. В них отражается прошлое и настоящее. Этот взгляд навевает воспоминания тех вещах, о которых я не думал уже долгое время. И я ненавижу то, что она думает о них сейчас, то, о чём это заставляет её думать, причиняя ей боль.
Если Тру больно, то и мне тоже. Мы связаны.
Она часть меня.
Лучшая часть.
— Я не хочу, чтобы этот мальчик был твоим, — её голос стихает, и в её глазах появляются слёзы. — Но как мать... я всё время думаю, если бы это был Джей-Джей, Билли или Белль... Я просто не смогла бы смириться с мыслью, что ребёнок останется один, без матери. И... — она увлажняет свои сухие губы языком, — что бы ни случилось, Джейк, я буду рядом с тобой. Я всегда рядом с тобой.
И, чёрт возьми, в этот момент я люблю её больше, чем за все годы вместе взятые.
— И чем я только заслужил тебя? — у меня хриплый голос, а комок в горле размером с Техас.
— Полагаю, тебе просто повезло, — она пожимает плечами, мягко улыбаясь и поддразнивая меня.
Я прижимаю своими губами к её, благоговейно целуя её, потому что она заслуживает того, чтобы её так целовали, потому что её всегда следует так целовать. Да, она заслуживает лучшего, чем я, но я эгоист и хочу её. Я просто молю Бога, чтобы, проснувшись однажды утром, она не осознала этого.
— На вкус ты как в прошлом, — шепчет она мне в губы.
Не знаю, хорошо это или плохо, но прямо сейчас я боюсь спрашивать её об этом. Она усиливает хватку в моих волосах, а её бёдра сжимают мои. Тру целует меня сильнее, и я знаю, что это хороший знак.
Когда она отрывается от моих губ, я возбуждён и хочу быть внутри неё. Независимо от того, что происходит или происходило в нашей жизни, я всегда хочу её. Ничто не так успокаивает мой разум и тело, как быть похороненным глубоко внутри Тру.
Она кладёт руки мне на щёки, закрывая глаза.
— Я знаю, что не идеальна.
— Я думаю, что ты чертовски идеальная.
Легкая улыбка появляется на ее губах, когда она медленно качает головой.
— Я буду чувствовать себя обманутой, если Джей-Джей... если окажется, что он не твой первенец. Я, возможно, захочу вопить и кричать, и мне, может, и ненавистна сама мысль о том, как это повлияет на наших детей, но я сделаю всё возможное, чтобы скрыть свои чувства и найду способ, чтобы мы смогли пройти через это. Итак, я пытаюсь сказать... Я знаю, что это будет непросто, Джейк, и я могу обидеться и рассердиться, если этот мальчик будет твоим...
— Он не мой.
Она делает паузу, смотря на меня.
— Ты не можешь быть в этом уверен.
— Да, могу.
— В этой жизни нет ничего, в чём можно быть уверенным, Джейк.
— Я уверен в том, что чувствую к тебе. Я люблю тебя всю свою жизнь, Тру. В ней не было ни одной секунды, когда я не любил тебя, и я буду любить тебя до тех пор, пока мою чёртову чёрную душу, пиная и крича, не вытолкают с этой земли в ад. Но и тогда я буду продолжать любить тебя и там.
— У тебя не чёрная душа. И ты не попадёшь в ад, — в её голос прокрадываются нотки веселья.