Рассуждая логически, я знала, что он прав. Но маленькая девочка внутри меня, потерявшая своего единственного оставшегося в живых родителя, все еще чувствовала вину за то, что его отправили в тюрьму из-за того, что меня похитили.
— Это не отменяет того факта, что я не хочу, чтобы у кого-то были неприятности из-за меня. Даже у тебя, Шторм.
Его мягкие губы сжались в тонкую линию, когда он прищурился, глядя на меня.
— Для тебя я Гидеон, детка.
— Ты был Гидеоном, когда я могла быть уверена, что ты останешься рядом, — я проглотила комок в горле, прежде чем добавить: — Но за последние пару лет ты доказал, что я ошибалась, своим исчезновением. Так что теперь ты - Шторм.
— После того, как мы поговорим, ты поймешь, почему мне пришлось держаться подальше и почему я всегда буду для тебя Гидеоном. Но мы не будем обсуждать это здесь, перед публикой.
Я оглянулась на старушек, которые убирались со стола после ужина, и обнаружила, что они облокотились на стойку и беззастенчиво наблюдают за нами. Я глубоко вздохнула, когда Стейси, их помощница, подмигнула мне. Повернувшись к Шторму, я пробормотала:
— Думаю, мы можем пойти поговорить в моей комнате.
— Не в твою, — прорычал он. — Просто в ту, в которой ты проводишь ночи здесь.
— Прости? — спросила я, сдвинув брови.
— Ты уверена, что хочешь подняться с ним наверх? — Стейси со смехом покачала головой. — Потому что у меня такое чувство, что у тебя с ним будет полно хлопот, дорогая.
Шторм бросил на нее предостерегающий взгляд, и Анжела, старушка одного из силовиков, толкнула ее локтем в бок. Затем, без всякого предупреждения, он присел, уперся плечом мне в живот и осторожно оторвал меня от земли.
— Что ты делаешь? — взвизгнула я, сжимая в руке жилетку «Железных Изгоев» Шторма, когда он, топая, вышел из кухни под свист парней, тусующихся у бара.
— Какую комнату вы ей дали?
Я подняла голову и посмотрела на Джаггера, когда он ответил:
— Поднимись по лестницы, поверни налево. Последняя комната справа. Мы так и не освободили комнату Сэйбера и не важно, сколько раз он говорил, что мы должны это сделать. Мне показалось, что это подходящее место, чтобы спрятать его дочь, пока ты не сможешь приехать и забрать ее. Я подумал, что ты поторопишься, как только узнаешь, что она здесь, но Рождество наступило только вчера, и я подумал, что тебе потребуется пара дней, чтобы приехать сюда.
Я нахмурила брови, задаваясь вопросом, почему вице-президент моего отца решил, что Шторм хочет иметь со мной что-то общее, не говоря уже о том, что он примчался сюда, услышав, что я была в их клубе. Я надеялась, что у Шторма есть хорошее объяснение происходящему, потому что с тех пор, как он вошел на кухню, все потеряло смысл.
Как только он поставил меня на ноги, захлопнув за нами дверь, чтобы мы остались наедине, я уперла руки в бока и сердито посмотрела на него.
— Это не нормально, Шторм. Ты не можешь просто так появиться в моей жизни спустя два года и вести себя так, как будто тебе здесь самое место.
— Ты могла меня не видеть, но я никогда не уходил из твоей жизни, детка, — поклялся он, и в его темных глазах светилась искренность.
— Тогда почему ты так часто избегал меня? Я понимала это, когда была младше, потому что ты служил в армии, но тебя не было уже два года, и я тебя почти не видела.
Я крепко зажмурилась, когда мой голос сорвался в конце, но они снова открылись, когда он снова подхватил меня на руки и усадил на стул в углу комнаты. Затем он поразил меня, когда объяснил:
— Потому что я не хотел оказаться рядом с твоим отцом в тюрьме, где он убил бы меня за все грязные поступки, которые приходят на ум, когда я смотрю на тебя.
Когда Брайан сказал что-то подобное, это было жутко. Но, услышав эти слова, слетающие с губ Шторма, – то, о чем я много раз мечтала, – я сжала бедра вместе, чтобы унять внезапную боль в животе.
ГЛАВА 4
ШТОРМ
— Г-грязные? — Блэйкли практически пискнула. Ее лицо раскраснелось, и я ухмыльнулся, когда она заерзала на стуле, то скрещивая, то вновь выпрямляя ноги.
— Да, детка, — пробормотал я, наклоняясь, чтобы положить руки на подлокотники, притягивая ее к себе и приближая наши лица практически нос к носу. — Ты не представляешь, сколько раз я думал о том, чтобы поцеловать твой прелестный ротик, увидеть, как эти розовые губки крепко обхватывают мой член, зарыться лицом в твою сладкую киску и есть, пока не насыщусь. Как часто я мечтал сорвать твою вишенку и наполнить твою тугую маленькую девственную киску своим толстым членом до тех пор, пока ты не будешь выкрикивать мое имя, и я не заявлю на тебя права.
Дыхание Блэйкли было неглубоким и прерывистым, отчего ее восхитительные сиськи подпрыгивали. Нежный румянец проступил на ее щеках и из-под футболки, и я крепко вцепился в подлокотники кресла, стараясь не сорвать ее, чтобы увидеть, насколько сильно она покраснела.
— Откуда ты знаешь, что я....
Мрачно усмехнувшись, я склонил голову набок и провел носом по ее щеке, вдыхая восхитительный аромат корицы, пока не добрался до ее уха.
— Я всегда не сводил с тебя глаз, детка. И если бы какой-нибудь мелкий ублюдок прикоснулся к тебе, я бы послал кого-нибудь, чтобы убедиться, что он больше никогда этого не сделает.
Блэйкли ахнула, запрокинув голову.
— Это из-за тебя никто из парней в моей школе никогда не приглашал меня на свидание? — огрызнулась она.
Я ухмыльнулся, совершенно не раскаиваясь.
— Эти маленькие засранцы и близко не были достаточно хороши для тебя.
— О? — ее тон был возмущенным, и она выглядела так чертовски мило, что мне пришлось подавить улыбку. — Тогда кто?