— Я могла бы взять шаттл в воскресенье, тогда нам не пришлось бы ехать через пустыню на машине. Что скажешь?
— Ты умеешь читать мысли? Я так счастлив!
Мне очень хотелось бы обнять её, но Нитро посматривает на меня как-то недобро.
Похоже, Соня замечает его ревность, потому что берёт его за руку и улыбается ему:
— А наши парни могут поехать с нами или провести отличный день здесь.
Шторм обнимает Нитро за плечи:
— Само собой, мы придумаем что-нибудь получше, чем смотреть на старую плотину.
Он отводит своего друга за стол к остальным гостям и усмехается, глядя на огромный торт.
Соня мечтательно провожает взглядом своего Воина, и я говорю:
— Думаю, они отлично справятся без нас.
— Замечательно, тогда едем в воскресенье.
Мы с Соней тоже идём к столу. Подумать только, она уже сама может управлять шаттлом — Рок обучил её. Как много всего изменилось за последние несколько месяцев…
Мы садимся за стол, и Шторм разрезает торт, а я продолжаю во все глаза на него смотреть. Он уже не тот полуребёнок, как раньше, за последнее время он сильно повзрослел. Не верится, что он смог всё это организовать. Я очень им горжусь.
Вечер прошёл весело: мы много разговаривали и смеялись. Как хорошо иметь друзей, на которых можно положиться, и которые всегда рядом.
Через два часа, после того как огромный торт съеден до последней крошки, все, как по команде, начинают прощаться. Шторм приготовил мне ещё один сюрприз, о котором, очевидно, знают все, кроме меня.
Может ли сегодняшний день стать ещё лучше?
Когда мы остаёмся одни, Шторм велит мне не обращать внимания на беспорядок на столе — он пообещал завтра всё прибрать, но я с этим не согласен и, конечно же, помогу ему вымыть посуду — и выводит меня в сад.
Он идёт вдоль забора и зажигает пять факелов. В мерцающем свете огня я различаю маленький столик, накрытый на двоих. На нём стоит трёхрукий канделябр, свечи на котором он тоже зажигает.
— Ещё один ужин?
Удивлённый, я сажусь; Шторм помогает мне, пододвигая сзади стул.
Он наклоняется через моё плечо и бормочет мне в щёку:
— Всё, что было до этого, лишь закуска. Теперь — основное блюдо.
Мою кожу начинает покалывать, я закрываю глаза и поворачиваю голову. Но Шторм не целует меня, а просто коротко проводит по губам языком. Затем он с усмешкой садится напротив меня.
Хочется снять рубашку — так мне стало жарко.
— Еда сама к нам прилетит?
Шторм подмигивает.
— Жди и смотри.
Тут позади меня открывается калитка в заборе, и к нам в сад заходят трое мужчин. У каждого в руке поднос. Я знаю этих людей: они работают в ресторане пирамиды!
Они подают нам жареную курицу, — моя любимая еда, — наливают в бокалы вино и уходят. Я могу только безмолвно провожать их взглядом.
— За нас, — провозглашает Шторм, поднимая свой бокал.
— За тебя.
Бокалы тихо звенят, когда мы ударяем ими друг о друга, и я сглатываю ком в горле. С каких это пор я стал так легко ударяться в слёзы? Просто Шторм сегодня беспрестанно меня удивляет.
Сладкое вино стекает по горлу и согревает желудок. Когда я ставлю бокал на место, моя рука дрожит. Мой взгляд падает на кожаный браслет с бирюзовыми камнями, который Шторм сделал для меня.
— Ты всё это придумал сам? Сначала церковь, теперь ужин при свечах…
Шторм тоже отставляет бокал и наклоняется вперёд.
— Я планировал это несколько недель. Тебе нравится?
— Это… — Я глубоко вздыхаю, затем встаю и обнимаю Шторма. Он прислоняет голову к моему животу, и я целую его в волосы. — Пожалуйста, не принимай мою скупость на слова за равнодушие. Я слишком тронут, чтобы выразить, насколько я потрясён.
Шторм тоже обнимает меня, нахально положив руки мне на ягодицы, и трётся носом о мой живот.
— Я знаю, каким образом ты чуть позднее сможешь показать мне, насколько ты потрясён, но сначала надо поесть, иначе курица остынет. — Он поднимает голову и нахально улыбается мне.
Я тут же опускаюсь на колени и целую его.
— Хорошо, сначала еда, потом удовольствия. Я хочу тебя с тех пор, как мы вышли из больницы. Ты выглядишь таким сексуальным в костюме.
И словно подчёркивая свои слова, я веду руками по его широким плечам, обхватываю шею и целую Шторма, а затем снова сажусь.
По блеску его глаз и приоткрытым губам я понимаю, что он возбуждён. Поэтому я скидываю с одной ноги ботинок, скольжу ею вверх между его ног и прижимаю её к напряжённому члену.
Шторм, который только что положил в рот кусок, давится и кашляет. Он торопливо делает глоток вина.