ГЛАВА 5
10 января
Сидела в палате отца лучшего реабилитационного центра, куда его перевела с государственной больницы. Здесь с ним работали, восстанавливая последствия инсульта. Сейчас папа уже разговаривал, но съедал слова. Писать и поднимать руки вверх не мог, что его ужасно угнетало.
– Папа, не переживай. Все будет хорошо, – сказала, сжимая его ладонь, сидя на стуле. Он в ответ кивнул и произнес:
– Ты … така-я… хо-ро-шая…Горжу-сь то-бо-й. Силь-на-я… как… о-на…
Некоторые слова почти не слышала, но понимала, зная, что хочет сказать. Нажмурилась и села на кровать, обняв его. Прижалась к плечу и прошептала:
– Я в тебя, пап. Не в мать. Так что давай, выполняй все, что необходимо – в бассейны ходи, на массажи, и сразу пойдешь на поправку. Здесь превосходная реабилитационная программа. Даже танцы есть.
Он улыбнулся и тут же помрачнел. Посмотрел на меня с надеждой и спросил:
– Ка-а-к вну-ки?
Улыбнулась и поведала:
– Светулька – модница, на голове от четырех до десяти хвостиков. Если спадет резинка, плач на весь дом. В общем, красотка еще та растет. Егор и Антон шкодничают и спрашивают о тебе. Так что лечись, мы тебя очень ждем.
Александр Валерьевич улыбнулся, а потом произнес:
– А Ни-ни-колай?
– Папа… – попросила, не желая говорить на эту тему. Вот зачем?!
Он лишь кивнул и опустил голову вниз. Вздохнула и поведала:
– Наняла риэлтора, чтобы купить новую квартиру, рядом со мной. Вас пропишу, будете жить, как считаете нужным, и приглашать, кого заходите, но по документам она будет моя или Светланы. Уточню у юристов. Потому что Николая и его жену я видеть больше не хочу. Вообще. Может быть, потом… когда пройдет время.
– А сей-час им где… по-по-ка ты выби-раешь? Ведь… у них… ни гроша, – очень тяжело и долго произносил отец с тревогой в глазах.
– Да пойми ты, папа, я их и приняла по твоей просьбе, а ты вновь меня просишь. Зачем?! Не хочу, чтобы мой ребенок жил в таком дурдоме. Не хочу! Все, хватит! Ты сам посмотри к чему он и его жена тебя довели.
Отец потух в лице, опустил взгляд в пол и замер. Знаю, что он меня любит, ценит, но Николай и у него на первом месте. Я не то. Всегда. Обидно быть тенью… ничтожества. Да, именно так. Больше я не вижу в брате ничего хорошего. Паразит жизни, желающий жить за чужой счет, а именно за мой. И всех это устраивает. Даже отца, что еще обиднее. А почему – вопрос.
Взглянула на него и пробурчала:
– Были бы они путевыми – к деду с бабой поехали. Но нет, даже вести себя не умеют.
Отец нахмурился, и я знала почему. У нас то дед, всем дедам дед. Кольку он выгнал из дома в девятнадцать лет, когда тот украл у него деньги в огромной сумме и прогулял за один вечер. Не помогла даже защита матери и отца. Выгнал и сказал, чтобы непутевого щенка и близко не было у его калитки.
Четыре года назад Николай Афанасьевич немного успокоился и разрешил ему приехать, считая, что тот поумнел, раз женился и детей с жинкой народили.
Николай с Мариной и мальчиками приехали к деду, но как всегда отличились. Напились и устроили веселуху в доме. Марина даже голой бегала по деревне, крича во все горло, чтобы смотрели на настоящую девку, а не на своих толстых деревенских коров.
На следующий день дед выгнал их и предупредил, что если еще раз приедут, непутевый выродок дубиной по хребту получит, а проститутку его на цепь посадит, где и место всяким сучкам. В общем опозорились.
Внуков то деды принимают, когда я привожу, а про них и слова не хотят слышать. Мать к ним в отместку не ездит. Показывая этим, что не согласна с их решением, а значит, тоже не хочет их видеть. Аверин через меня сразу же ей передал, что она как была непутевая, так и помрет ею.
Фамилию взяла деда, и отец не был против, потому как Николай Афанасьевич, как только я чуть подросла, об этом и говорил, даже просил.
Ну а отца они недолюбливают совсем, бабушка не разговаривала и в лучшие времена, когда они забирали меня с деревни в город. Большую часть времени я проводила там и до четвертого класса даже училась. Раиса Никитична, как только видит зятя, отворачивается в сторону и уходит.
Много раз пыталась поговорить, помирить, но нет. Бабуля у меня женщина боевая. Всю жизнь в сельсовете проработала главным бухгалтером, и если что сказала, то все. Дед – председателем колхоза. Сейчас они на пенсии, и в гости к ним езжу только я с внуками.
«А это мысль. Действительно, так и сделаю. Завтра отправлюсь с детьми к любимым старикам, а эти пусть шипят друг на друга».
Посмотрела на уставшее, измученное лицо отца и проговорила:
– Я поеду к деду с бабой с дочерью и племяшами, а они… пусть живут. Надеюсь, не перебьют друг друга.