А эти неизвестные на подводной лодке хорошо устроились — ходят где хотят и ничего не боятся. Поди их там на глубине найди, радары субмарину никак не покажут, увидеть ее можно только на сонаре и то только подойдя вплотную. Но даже если ты ее и обнаружил, потопить подводную лодку совсем непросто — пушки, пулеметы и ракеты бесполезны, остаются торпеды и глубинные мины. Но если экипаж подводного корабля не полные идиоты, они обнаружат противника заранее по шумам двигателя и переждут угрозу на дне морском. Короче, субмарина это круто и я уже ее хочу! Бегущий хороший и быстрый кораблик, но от ракеты он точно уйти не сможет.
А еще интересно мне очень — кто там был и что мне будет, если я попробую отжать столь нужную в хозяйстве вещь? Базу ее я знаю, саму ее под водой вижу, так что вполне могу подловить подводный корабль в самом его уязвимом положении: пришвартованным у пирса.
Я некоторое время обдумывал эту мысль, потом со вздохом был вынужден от этой идеи отказаться. Слишком много получалось рисков: я не знаю чья эта субмарина и как неизвестный хозяин подводного корабля отреагирует на нападение. Еще я совсем не был уверен, что мои моряки способны освоить столь сложную технику. Насколько я знаю подводники это отдельная каста среди моряков, слишком уж много там нюансов в отличие от надводного судна. Ну и самое главное — моим планам эта субмарина не поможет, а скорее помешает. Так что не судьба мне стать первым подводным пиратом увы и ах.
Я прошелся по палубе Бегущего и покосился на грубые и не очень аккуратно закрашенные сварные швы на надстройке. Мой кораблик после ремонта потерял свой прежний лоск, зато приобрел вид бродячего бойцового кота: весь в шрамах, вместо иллюминаторов узкие щели амбразур, на баке башня с агрессивно торчащим рейлганом, на который мы вчера всей командой прикручивали новые токопроводящие шины — старые сильно износились. Образ пиратского корабля завершал черный флаг, который лениво полоскал легкий бриз.
Бегущий шел со скоростью около тридцати миль в час третьим в кильватерной колонне, состоящей из четырех пиратских кораблей. Флагманом шел Дабл Трабл Микки, вторым — Мизерикордия Диего, а замыкал маленькую колонну совсем небольшой катер носящий название Кракен, и ходил на нем тот самый лысый пират с шикарной завитой бородой что вступился за меня на сходке Морского Братства. Звали мужика Жозе и носил он забавную кличку Гром-пузо.
Можно было смело сказать, что со мной сейчас шли в поход все без исключения пираты, что составляли костяк фракции Микки Стаута. Да я и сам, по всеобщему мнению, входил в эту фракцию как протеже Микки. Вот вам пожалуйста все равенство и демократия — несмотря на декларативное отсутствие иерархии и официальных командиров, Морское и Береговые братства вполне себе имели неформальных лидеров, которые вовсю вербовали сторонников, заключали союзы, враждовали и даже воевали друг с другом. Мне в общем-то было все равно, я с пиратами планировал оставаться до поры до времени, ну и Микки как командир меня пока устраивал. Да и как человек он мне нравился.
Микки Стаута можно было назвать главой фракции традиционалистов, что выступал за соблюдение старых устоев, которые завещали нам отцы-основатели Братства. Последние три дня до выхода в море Диего с Жозе мне устроили настоящую школу, пичкая этими самыми устоями, традициями и неформальными обычаями общепринятыми в пиратской среде. Как сказал Микки это просто позор, что я сам до сих пор этим не озаботился.
Если обобщить все что мне пришлось выучить, а потом даже сдать небольшой экзамен самому Микки, то это была эклектичная смесь идей марксизма-ленинизма, анархизма и бандитских понятий. Грабежи и разбои для пиратов декларировались не как средство обогащения, а как способ восстановления социальной справедливости. Отнимаем у богатых чтоб отдать бедным, ага. Главной целью объявлялась всеобщее социальное равенство и прекращение эксплуатации человека человеком. Врагами при таком раскладе вполне логично оказывались крупные корпорации и государства, проводящие империалистическую политику, в частности САСШ.
В пиратской среде всячески порицались стяжательство и накопление богатства. В идеале у корсара не должно было быть никакой собственности за исключением того, что на нем надето и личного оружия. Любая форма эксплуатации другого человека была строжайшим табу, так что теперь я понимал, как сильно рисковал, когда покупал раба. Если бы Пёс умер в ходе эксперимента, со стороны пиратов ко мне непременно появились бы нелицеприятные вопросы. С другой стороны, моя успешная атака на квартал работорговцев была воспринята преимущественно позитивно и подняла мою репутацию в глазах братвы весьма высоко, несмотря на сопутствующие издержки в виде запрета корсарам посещать Син Сити.