— И расследование Шауэрс легло под сукно потому, что Белый Дом не хочет, чтобы общественность знала, за что Петров платил сенатору?
— Скажем так, не стоит пороть горячку, пока мы на сто процентов не уверены, что Петров подкупил Уиндслоу. А если это, всё-таки, так — пока не узнаем, что рассчитывал Петров получить за свои деньги. Белый Дом хочет получить ответы до того, как они станут достоянием общественности. Иначе возможны серьёзные международные последствия.
— А тайная операция — о которой ты не хочешь говорить — не её ли Уиндслоу требовал от тебя провернуть для Петрова? Твои руки действительно чисты?
Джоунс поднял ладони вверх, показывая, во-первых, как чисто вымыты его руки, а во-вторых, давая понять, что разговор на эту тему закрыт.
— Сконцентрируемся на похищении, — сказал он.
— И познаете истину, и истина сделает вас свободными, — усмехнулся Сторм.
— Иногда истинная правда дурно влияет на международные отношения, — ответил Джоунс. — Выясни, кто стоит за похищением. И сделай это, не трогая Белый Дом или это управление.
— Последний вопрос, — Деррик встал. — Куда ты спрятал жучок? В машину или телефон?
— Ты же сыщик, — откликнулся Джоунс. — Вот и ищи.
Сторм услышал приглушённый звук телевизора, доносившийся из-за закрытой двери его гостиничного номера. Внутри кто-то был. Почувствовав знакомый запах духов, Деррик сунул ключ-карту в щель электронного замка и вошёл, ожидая увидеть Клару Страйк.
Но в номере была не она. В номере была агент Шауэрс.
Похоже, по какому-то странному совпадению обе женщины предпочитали один и тот же аромат. Или дело было в самом Сторме? Сколько раз он встречался с Кларой в гостиничных номерах? Сколько раз они занимались любовью — утром, после тяжёлого пробуждения, днём и, конечно же, ночью? Не выработался ли у него, как у собаки Павлова, условный рефлекс на гостиницы? Не подменила ли агент Шауэрс Клару Страйк в его мечтах?
— Мы должны были встретиться в восемь, — начала Шауэрс раздражённо. — Я планировала отвезти тебя в оперативный штаб ФБР.
Она сидела на диване перед плоским экраном телевизора, смотрела выпуск новостей CNN и потягивала «Диет-колу» из недавно пополненных запасов мини-бара.
— Немного рановато для «Диет-колы», не считаешь? — спросил он, подойдя к мини-бару и взяв банку импортного пива.
— Немного рановато для пива, не считаешь? — передразнила его Эйприл.
Деррик уселся в кресло рядом с диваном.
— Наконец-то мне удалось затащить тебя в свой номер, — сказал он, бросив взгляд на кровать.
— Оставь надежды, — бросила она в ответ.
— Я надеялся, что останешься ты.
Проигнорировав намёк, Шауэрс продолжила:
— Где ты пропадал всё это время?
— Любовался достопримечательностями.
— Не хочешь рассказать мне об утренней встрече с сенатором Уиндслоу? О визите к Джедидайе Джоунсу? Мы же одна команда, ты помнишь об этом?
Значит, ФБР тоже отслеживает его перемещения.
Сторм, отхлебнув пива, парировал:
— А ты не хочешь рассказать мне про Ивана Петрова?
Шауэрс не ожидала такого поворота:
— Уиндслоу назвал тебе это имя? Или это был Джоунс?
— Ни тот, ни другой. Ты, может быть, забыла, но я — сыщик.
— Джоунс считает, что за похищением стоит Петров?
— Тебе следует спросить это у него, — ответил Сторм. — А по-твоему это Петров похитил пасынка сенатора?
— Думаю, да. Потому-то похитители и не явились за миллионом. Петров — миллиардер, ему не нужны деньги. Он похитил Мэттью Дулла, чтобы принудить сенатора сделать что-то. Что-то, о чём твой приятель Джедидайя Джоунс прекрасно осведомлён. Думаю, это связано с тайной операцией, из-за которой у них вышел спор. Но как только я начинаю копать в этом направлении, слышу: «Это вне вашей компетенции». Всякий раз одно и то же дерьмо.
— Странно.
— Что, считаешь, я ошибаюсь?
— Нет, думаю, ты, вероятнее всего, права. Петров — больше всего подходит на роль подозреваемого. И я тоже полагаю, что у сенатора не всё гладко с Джоунсом. Странным же мне показалось, что ты использовала слово «дерьмо».
Шауэрс бросила на него недоумённый взгляд.
— Это весьма грубое словечко, — продолжил Сторм. — Для того, кто получил степень бакалавра в Университете Мэримаунт. Это не тот католический анклав в пригороде Вашингтона, основанный сёстрами Ордена Святого Сердца Девы Марии? Сомневаюсь, что праведные монашки поощряли сквернословие.